В целом, моим звучанием и знанием материала Шиловский остался
доволен. Он мне настойчиво предлагал быть с завтрашнего вечера на
танцах и заработать себе первые деньги. Я же вспомнил, что в это
время нужно будет выходить на смену в больницу, с Инкой чего-то
решать. Пришлось отказаться от супервыгодного предложения
худрука.
Подошло время отъезда. Я попрощался с потеплевшими ко мне
участниками ансамбля и поскакал к школе. Москвичонок уже парканулся
возле школы, а неподалеку от него маялся Вовка. Поприветствовал
друга, который уже посинел от холода. Когда только успел?
- Бате чё сказал? – поинтересовался я.
- Ниче, он на дежурстве, - простодушно мне сощурилась хитрая
рожа.
- Ну, тогда, полезли в машину.
Водила Саша улыбнулся мне из уютной кабинки своим полным лицом.
Я познакомил его со Змеем. Вскоре мы пылили снегом по пустым
подмосковным трассам, общаясь о всяком разном. Оказалось, что Саша
работал физинструктором в санатории, обслуживал группы общей
физической подготовки. Судя по предупредительному отношению к себе,
догадался, что пацаны чего-то такого ему в уши про меня насвистели.
Ну, да. Весь я из себя такой продвинутый чел. Сплошная суперзвезда
культуры и спорта, а также космоса и политбюро. Лишний раз убедился
в силе пиара, даже на пацаньем уровне. Этак скоро сам Панок начнет
трястись передо мной и угодливо заглядывать в глаза, пытаясь
угадать мои желания.
Рощинские меня встречали, как какого-то генсека. Оркестра только
не было. А так… Шутки, подначки, объятия. Даже кое-кто, не буду
называть, клюнул меня в щеку. Вовка весь поначалу перенапрягся и
опасливо жался в сторонке, но тоже попал под обнимания. Чуть сок не
выделил.
Нас повели в дворцовый буфет подзаправиться чаем с пахлавой -
угощением от жекиной мамы. Пока мы там стояли и работали над
сладкими кусочками жевательными мышцами, прибежали мелкие пацаны с
известием, что «электроны» приехали и уже вышли на раскатку.
Ребячья команда из города учёных Долгопрудного носила гордое
название «Электрон». Команда обреталась где-то в середине турнирной
таблицы. Сильные игроки. Предстояла серьезная рубка.
Срочно все помчались переодеваться. Испытывать визговые децибелы
Романыча на своих нервах никому не хотелось. Форму мне сделали по
размеру, но легенду оставили. Я остался Семёном Фроловым, девятым
номером. Менять игроков в ходе турнира было категорически
запрещено.