Чего не отнять у славян, так это умения готовить из полнейшей
дряни приемлемую еду. Вот и сегодня принесли столько, что затрещали
массивные ножки стола. Кушаний было, хоть заводи на обед алу* вечно
голодных пацинаков. Те умяли бы, еще и стол облизав. Ираклию же
мясо становилось поперек горла. И дело вовсе не в том, что Великий
Пост нынче. Если хочешь выжить среди варварских племен, следует во
всем уподобляться детям лесов и степей.
Ромей улыбнулся. Если верить слухам, то монахи, забиравшиеся в
Африку, порой ужинали человечиной. Ничего удивительного. Захочешь
выжить, в нужник с головой нырнешь и будешь сидеть, пуская пузыри.
Впрочем, к чему так сгущать краски? Выгребная яма оказалась вовсе
не столь зловонной, как ожидалось. Крыша над головой, мягкая
постель с пуховой периной, кормежка, которую не грех и
порекомендовать любому ценителю изысканных яств. Да, в меню нет
соловьиных язычков, и с мидиями дела обстоят неважно. Но если ты
жил без привычной еды десять лет, то проживешь еще столько же. Если
позволят.
Впрочем, позволили. Живой же. И все конечности на месте. Господь
Бог в очередном своем попущении дал русинам змеиную мудрость,
помноженную на лукавство лисы и коварство ласки. Или это дело рук
Диавола? Хотя, пусть на эти вопросы отвечают богословы. А он,
Ираклий Кибалин, не теолог. Он - живой человек. Жаль, что из всех
развлечений осталось чревоугодие, копание в памяти, да
Еленка...
Угрозы и обещания отрезать все, до чего дотянется нож, оказались
очередным хитрым методом. И далеко не последним. Жители города
Константина были не последними в деле выпытывания тайн. Но такое
могли очень немногие. И в существовании подобных умельцев среди
хмурых лесов никак не верилось. На том Ираклий и погорел.
Словно тряпичная игрушка скручивалось тело, ощущавшее всё
обещанное, а в мозг холодными щупальцами проник спрут, страшный
морской зверь, и по малому кусочку вытащил все важное. А потом
судьба, приняв облик седого ветерана, пообещала жизнь. Да,
взаперти. Да, под постоянным присмотром дюжины неразговорчивых
стражей. Но жизнь. В обмен на недостающие куски знаний. Каждая
смальта должна была лечь в определенном порядке, чтобы получилась
мозаика, а не набор цветных камешков.
Мысли, славянским весенним хороводом закружившиеся в голове,
упорно не хотели перекладываться в чеканные формулировки. Не хотели
мимолетные раздумья становиться вязью букв на истертом пергаменте.
Да и осень, царившая за стенами терема, навевала черную меланхолию,
суля вечное прозябание среди серых сугробов... В такой день стоит
писать не очередную страницу труда под названием 'Как я шпионил на
Руси', а тоскливые песни. Название книги, кстати, придумал все тот
же седой русин, по имени Серый...