Она тоже не любила фон Берга. Это тонкое и нежное чувство вообще было ей чуждо. Если Полина и любила кого, то только себя. Порочная страсть волне заменяла ей любовь. Однако красавице графине льстило иметь в любовниках молодого и богатого светского льва. Кроме того, он был очень щедр и не жалел на нее денег.
Три года они были вместе. И ей казалось, эта связь будет длиться долго, очень долго, пока она сама не захочет чего-то другого, большего. Возможно, стать баронессой фон Берг.
Полина и Генрих были во многом похожи. Оба любили роскошь, праздную жизнь, были эгоистичны и честолюбивы. Со стороны они выглядели влюбленной парой, и многие светские дамы завидовали Полине — покорить такого красавца-аристократа, наследника оружейной империи. Но она не покорила его. Генрих никогда не терял он нее голову. Он содержал ее, оплачивал капризы и прихоти, но никогда не собирался назвать своей женой.
Все закончилось в одночасье, когда Полина начала ревновать барона к невзрачной дворяночке из разорившейся семьи. Графиня помнила, с каким презрением Генрих смотрел на нее, пока она захлебывалась от ненависти к этой маленькой дряни.
А потом она узнала об их помолвке. Ее, роковую красавицу и уточенную светскую даму отвергли, и ради кого? Бесцветной пресной девицы! Роскошную графиню променяли на ничтожество. Этого она никогда не простит. И не забудет нанесенного ей оскорбления.
* * *
Прекрасная Полина полулежала на диване, облокотившись на бархатную подушку. Ее тонкий шелковый халат цвета южного моря стоил больше, чем полугодовой заработок соседа-писаря. Пышные золотистые волосы были высоко подняты на затылке и закреплены драгоценным гребнем. Его бриллианты вспыхивали холодными звездами в полумраке небольшого помещения. Такое украшение больше подходило для бала, но двери в высшее общество в этом мерзком городишке для графини Рокотовой были теперь закрыты навсегда.
Полина зачерпнула целебной мази из баночки и посмотрела на свое бедро — длинный уродливый шрам пересекал его. Она поморщилась и нанесла мазь на заживающую рану. Медленно, слишком медленно она затягивается. Ждать больше не было сил. Полине хотелось действовать, а не сидеть в четырех стенах, как затворнице.