– Завидуете? – удивился
шевалье. – Я служу королю Франции. Герцог
Вандомский, хотя бы и нацепивший наваррскую корону,
для меня мелковат.
Лучший способ избавиться от врага –
сделать егодругом.
Генрих IV.
От земли поднимался горьковатый,
пряный запах увядающей травы и прелых листьев, запах поздних цветов
и влажной холодной свежести. Запах осени.
Генрих с наслаждением протянул
озябшие руки к жаркому костру и сощурился, пряча глаза от дыма.
Где-то закуковала кукушка. Неподалеку
журчал ручей.
Боже! Как давно он не был в лесу!
Какое это счастье – просто смотреть на
далекое небо сквозь кружевные темные
кроны, вдыхать вкусный запах жарящегося на огне мяса, молчать и
думать ни о чем. Чувствовать себя собой.
– Будешь? – герцог де
Гиз протянул Генриху флягу с вином и уселся рядом на
корягу. Генрих сделал несколько крупных глотков, и
терпкий напиток потек по пищеводу, приятно согревая
внутренности.
– Отличное вино, – похвалил он.
– Ну еще бы, –
согласился Гиз, – из наших погребов. Отец знал в этом толк.
Неподалеку Агриппа
д’Обинье говорил с д’Антрагэ о статях испанских и
арабских лошадей. Генрих прислушался и улыбнулся. Агриппа судил с
таким знанием дела, будто только на арабских скакунах всю жизнь и
ездил. Д’Антрагэ внимательно слушал, потом наклонился
к самому его уху и что-то коротко ответил. Оба
от души расхохотались. Поверить невозможно, что
еще совсем недавно они желали друг другу смерти. Вот
она, великая сила обыденности.
– Хорошо здесь, – негромко сказал
Гиз, – всегда любил охоту.
Генрих молча кивнул.
– Скажи, а ведь местные леса
отличаются от ваших, южных? – продолжал Гиз. – Расскажи мне про
Беарн, – вдруг попросил он.
– Беарн? –
удивился Генрих. – Зачем тебе? Лесов там довольно мало. Там
горы и… и персики, – добавил он неожиданно для себя и вздрогнул,
как будто что-то вспомнив.
Гиз внимательно посмотрел на
него.
– Хочешь туда вернуться?
Генрих помолчал.
– Знаешь, о чем мечтали
славные рыцари-крестоносцы, покоряя Святую землю? –
сказал он наконец.
– О чем? – послушно
спросил Гиз.
– О возвращении домой. И все свои
ратные подвиги они посвящали прекрасным глазам
какой-нибудь соседской барышни. А вернувшись после
долгих странствий, что же они находили?
– Что? – опять повторил
Гиз.
– Что дама их сердца давно вышла
замуж, родила пятерых детей и растолстела, а в родовом