— Старый эскулап! — взвыл Станислав,
догадавшись, что стал жертвой гнусного заговора, отягощенного
предательством. — Так это ты все подстроил?!
— Ты о чем? — фальшиво удивился
доктор. — А Коля сказал, вы с ним вчера очень душевно посидели. Ты
так воодушевился, что сразу техника с пилотом нанял.
— Какого еще техлота, тьфу,
пихника?!
Станислав смутно вспомнил, как ходил
по большущему полю, лупил кулаком по какой-то железяке, и та
гудела, как огромная бочка, а Коля, краснолицый, в расстегнутой
спецовке, орал ему в самое ухо: «Видал, какая турбина? До Альфы
Центавра без остановок долететь можно!» Рядом суетился кто-то еще,
которому эти стуки и вопли очень не нравились, но от его робких
увещеваний презрительно отмахивались.
— Ну как это «какого»? Чтобы нам
позволили взлет, нужен штатный минимум: капитан, пилот, навигатор,
техник и врач. В идеале с помощником, но я попытаюсь обойтись без
него.
— Нам?! Ты?!
— Ага. Я с понедельника в отпуске,
вот и подумал...
— А где я такие деньги возьму, ты
подумал?!
— Здрасьте! Ты ж квартиру вчера
заложил.
— Я?! — опешил Станислав. — Ты что,
шутишь — кто ж пьяному денег под залог даст?
— Валентин.
Но Станислав уже сам нашел второй
договор, валяющийся в прихожей на тумбочке. Как, оказывается,
ужасно иметь в друзьях таких влиятельных людей, как интендант и
директор банка!
— А поручителем кто выступил? —
Мелкие черные буквы скакали перед глазами, как горсть высыпанных на
бумагу блох.
— Ну... — Вениамин смущенно кашлянул.
— Мы в тебя верим, Стасик!
— Что?! — Станислав придушил трубку в
руке и хотел швырнуть в стену, но тут увидел торчащие из-за дивана
ноги. На ногах были джинсы и кроссовки. Черные, с прозрачной
подошвой, в которую была залита фосфоресцирующая надпись «Come to
me in Dead».
Станислав медленно, как хрустальную,
положил трубку на стол. Вениамин продолжал что-то говорить, вначале
бодро, потом встревоженно: «Эй, Стасик, у тебя все в порядке?
Стасик, ты чего молчишь?..»
Проследив за ногами (довольно
длинными), Станислав обнаружил, что они переходят в торс, а не
являются кошмарной расчлененкой, нарисованной его воображением. На
полу, уютно подложив под голову диванную подушечку, спал незнакомый
парень лет двадцати пяти, сложением напоминающий грузчика, одеждой
— ковбоя, а внешностью — не то мексиканца, не то вообще индейца.
Смуглый, в клетчатой рубахе и сползшей набок алой бандане с
зелеными черепами, из-под которой выбивались черные лохмы.