Фаррелл вышел из ванной и вернулся в спальню. Альма уже постелила новое постельное бельё, скрыв следы ночного кошмара. Мужчина задумчиво осмотрел комнату: пастельные тона, которыми его невеста когда-то заменила старые обои и занавески, до сих пор не потускнели, как будто Линда только вчера активно расхаживала по комнатам, уперев руки в боки и серьёзным взглядом оценивая привнесённые ею перемены. Фаррелл с замиранием в сердце ждал, когда распахнётся дверь и невеста ворчливо пожурит его за медлительность и рассеянность, которые задерживали его на пути к завтраку.
Послышался мелодичный голос, и Фаррелл, слегка вздрогнув, радостно повернулся в его сторону. Тусклое свечение голубого глаза безжалостно вернуло мужчину на землю, а бесчеловечный тон домашнего помощника больно уколол его сердце:
– Доброе утро, Фаррелл. Я уже заказала цветы – 30 белых лилий, – учтиво, заботливо проговорила Альма, не понимая, почему Фаррелл резко изменился в лице. Мужчина, в свою очередь, вымученно смотрел на её глаз, проклиная свою помощницу.
– Да, спасибо. Когда они будут готовы? – спросил Фаррелл слабым голосом.
– Хозяйка магазина сказала, что она уже завезла их заранее, так что можно забрать их, когда будет удобно, –ответила Альма с оттенком гордости: она была рада тому, что смогла предугадать вопрос своего хозяина.
– Хорошо, – ответил Фаррелл и ненадолго задумался, – Тогда я оденусь и пойду. Приготовь мой плащ, пожалуйста.
– Вы не позавтракаете? – в замешательстве спросила помощница, – Мне кажется, Вам стоит поесть перед выходом в город – Вы ведь проведёте там достаточно много времени.
– Я не голоден, Альма. Приготовь мой плащ, – ответил Фаррелл похолодевшим голосом. Вялая улыбка покинула его лицо, и его вымученный взгляд бессловно потребовал оставить мужчину в покое.
– Да, хорошо, – ответила замявшаяся Альма, и голубой глаз, робко и испуганно померцав, потух.
Фаррелл вздохнул и, наконец-то оставшись наедине с собой, попытался вернуть светлый образ невесты, но золотистые грёзы о прошлом бесследно растворились в воздухе плохо освещённой квартиры. «Как закончится испытательной срок Альмы – точно надо будет отправить её в переработку», раздражённо подумал Фаррелл и открыл встроенный в стену шкаф.
Мужчина взглянул на старые рубашки, занимающие половину его гардероба. Часть из них уже выцвела, однако он не находил сил их выбросить: каждая из них всё ещё напоминала ему о невесте, пытавшейся привнести хоть какие-то цвета в его жизнь. Взяв одну из рубашек, Фаррелл начал разглаживать её рукой, погружаясь в далёкие воспоминания. С содроганием в сердце он вспоминал её светящиеся от радости аквамариновые глаза: Линда всегда была готова послушать его рассказы о проектах, над которыми он работал. Конечно, она мало что понимала в финансах, но сама заинтересованность Фаррелла говорила ей о том, что он нашёл для себя что-то значимое. Мягко вытеснив из его сознания и жизни мучительные напоминания о погибших родителях, Линда боялась сделать своего жениха одержимым лишь ею одной, и поэтому его увлечение работой дарило ей облегчение и спокойствие за его рассудок.