Далее я не распространялся по этому вопросу. Только выразил сожаление, указав в то же время на относительную неважность этого вопроса для Соединённых Штатов и высокую значимость для российского народа в будущем благожелательного либерального общественного мнения в Соединённых Штатах, особенно в виду неустойчивой международной обстановки. Эти события представляются значимыми с точки зрения отношения Советского правительства к долговому вопросу.
Во время этих обсуждений я большей частью только слушал, за единственным исключением, указанной выше беседы с Трояновским.
В Берлине я совершил несколько визитов в германское министерство иностранных дел. Все эти беседы носили неформальный и неофициальный характер. Существо дела было ранее направлено Вам кодированным сообщением вместе с докладом о моей неофициальной беседе с доктором Шахтом.
(Примечание Мемуариста. Обратите внимание – посол охотно показывает нам совершенно секретные доклады о всякой ерунде. Но как только речь заходит о действительно серьёзных вещах, сразу извините – было направлено шифрограммой в Вашингтон. Очень любопытно было бы узнать, что за сообщение привёз главному банкиру Гитлера посол Дэйвис от президента накануне Мировой Бойни. Продолжаем.)
Мы покинули Берлин в одиннадцать часов вечера и прибыли в Негорелое на русской границе следующим вечером. Условия в первом классе немецкого поезда до границы указывают на некоторое ухудшение обслуживания по сравнению с качеством обслуживания в Германии несколько лет назад.
Спальный вагон от Негорелого (станция на Советской границе) до Москвы определённо был превосходен, безукоризненно чист и с отличным обслуживанием. Дорожное полотно было неровным.
Объединённая железнодорожная станция и таможенная застава на русской границе представляли собой новое здание, аккуратное, солидное и впечатляющее. Официальные лица были учтивы, внимательны и хорошо знали своё дело.
На границе нас встретил секретарь Хендерсон и, вероятно, эти условия были созданы его стараниями. Следующим утром в одиннадцать тридцать мы прибыли на Белорусский вокзал в Москве.
В посёлках, что мы проезжали поутру, повсюду бросаются в глаза новые стройки. Люди на железнодорожных станциях кажутся тепло одетыми и не слишком отличаются в стремлении одеться потеплее, от жителей глубинки, которых можно увидеть в сельских районах запада Соединённых Штатов.