С пустых углов дыханием твоим
Тихонько, горестно вздыхает,
Но с каждым днём
Всё призрачней дыханье,
И взор уж не горит огнём,
Всё реже шевелит сознание,
И реже мысли: мы вдвоём.
Теперь похмельная душа
Порывы страсти не приемлет,
Любовь была и не была,
Душа бездонности лишь внемлет.
Подражание Анне Ахматовой
Когда исчезнет исступление
Души моей, души моей,
Когда иссякнут все сомнения
В душе моей, в душе моей,
Я отойду от бренных мыслей,
Я отойду от бренных мыслей,
Я отойду от суеты,
Я отойду от бренных мыслей
И снизойду до простоты,
Я снизойду до хлеба с квасом,
Я снизойду до хлеба с квасом,
И позабуду что она,
Я позабуду что она
Была давно на этом свете,
Что был и я,
Но не дано…
Но нам дано:
В нераспечатанной бутылке
Стоит забытое вино.
Да будет мир!
Да будет свет!
Так возглашал толпы кумир.
Да будет свет!
Да будет мир!
Так начиналась война…
А я смеюсь, чтоб не заплакать…
А я смеюсь, чтоб не заплакать,
А плачу так, что и не видно слёз.
Я ненавижу мерзостную слякоть
В душе почти насквозь промёрз.
Живое маленьким комочком
На дне свернулася души,
Тепла кусочек даже строчкам
Не выделю уже в тиши.
И слёзы все давно иссякли
И на помин души их нет,
И жизнь моя, подобна пакле-
Суха, истрёпана и смысла нет.
Как нету смысла в нашей жизни,
Так нету смысла в нас с тобой,
Так тащимся без цели по отчизне,
За птицей нежно-голубой.
Но знаем, что её и нету
На всей земле и нет на небесах,
И сподобляясь я поэту
Себе рисуем и во всех красах…
х х х
А я смеюсь, чтоб не заплакать,
И плачу так, что и не видно слез,
В душе октябрьская слякоть,
На сердце же декабрьский мороз.
Я волка чую по прищуру,
Волчицу вижу по глазам,
И жизнь свою, такую дуру,
Я за копейку и отдам.
Я крутану рулетку жизни,
Что затрещит и барабан,
Напьюсь я на своей же тризне,
Как самый разудалый пан…
Но я не пан и не владыка,
Я волк, как тень во тьме ночной,
И дыбом волосы от рыка
У многих встанут зимнею порой.
Удар клыка и хрип предсмертный,
И кровью испоганен снег,
И вновь я – тень, и неприметный,