Котька презрительно икнула, выронила
петрушку и на негнущихся лапах побрела к выходу.
– Ладно, на следующей станции свяжусь
с дилером, – решил Станислав. – Если действительно за шесть часов
установят, то рискнем.
– Рисковать – это продолжать летать
на безоружном корабле, – возразил Вениамин.
– Брось, уйма народу так летает, и
ничего.
– Им можно, а нам уже статус не
позволяет.
– Это какой еще статус?!
Котька уперлась в дверь,
помедитировала на сенсор и трагически заорала, сообщая, что
животному в ее состоянии прыгать категорически противопоказано.
– Великих и ужасных космических
мозгоедов, – со вздохом пояснил Вениамин, вставая. – Порабощать
низшие расы голыми щупальцами крайне неприлично, спроси у Лики! А
как врач могу добавить, что и негигиенично.
Станислав усмехнулся:
– Ну разве что ради порабощения… Ты
на кухню? Захвати и мне чего‑нибудь пожевать!
– Непременно, – выразительно пообещал
друг.
* * *
[1] Отсылка к рассказу «Старые
долги». – Здесь и далее примеч. авт.
Маяком это здание никогда не служило,
местные прозвали его так из‑за расположения и внешнего вида:
трехэтажная башня на краю мыса сперва была монастырем, потом
музеем, а теперь отелем – шикарным, но с дурной репутацией (и слава
богу, иначе невинных жертв оказалось бы намного больше).
С моря дул сильный холодный ветер,
начесывая трехметровые волны. Они выкатывались на пляж до самой
трассы или вдрызг разбивались о скалы, переполняя уши какофонией
грохота, плеска и шипения, а эфир помехами.
А еще быстро темнело, и это было
плохо. И физически, и психологически – чем ярче направленные на
здание прожекторы, тем больше в нем темных углов и гуще в них тени.
Внутреннюю подсветку пираты, разумеется, отключили: свое логово они
знали назубок, к тому же среди них было немало ксеносов,
предпочитавших ночь дню.
– Не нравится мне это. – Капитан
Рейн, командир роты, облизнул губы, и так уже обветренные и
растрескавшиеся. – Похоже, эти гады неспроста время тянут.
Старшина Петухов кивнул и снова
приник к биноклю. То, что Ржавый Волк сам предложил переговоры, уже
настораживало, а дебильные, хоть и выполнимые требования – тем
более. Выполнять их, впрочем, власти не собирались, и Волк знал это
как никто другой. Но зачем‑то продолжал ломать комедию.
Маяк казался безжизненным, хотя в нем
по данным разведки засело около восьмидесяти «единиц противника» –
людей, инопланетян и киборгов. Плюс семнадцать заложников, в чьей
подлинности Станислав сильно сомневался. Скорей всего за них
выдавали пиратских девок, отельную прислугу (прекрасно знавшую, кто
у них в гостях) и новичков, еще не успевших засветиться в
полицейской базе. Но доказательств, что это одна шайка‑лейка, не
было, а значит, мать их, приходится играть в благородных
освободителей.