Иккоцу!
Удар, многократно усиленный моей сконцентрированной реацу,
словно ломает воздух и слышится оглушительный треск, будто я разбил
стекло или, скорее, пробил звуковой барьер.
Сапогуду отшвыривает в сторону и закручивает!
Она врезается спиной в стену и сотрясает округу.
Сонидо!
Мгновенно сокращаю дистанцию и наношу последний и самый главный
удар! Удар, даже мощнее того, что я сделал только что.
Но в этот раз моя кисть не сжата в кулаке, а выпрямлена! Пальцы
сложены!
Удар!
Такой, словно моя рука стала копьём, что пронзает всё
вокруг!
Новый треск и мощнейший всплеск реацу, который разрушает
каменные стены ущелья.
Во все стороны бьёт кровь, а в ушах звенит безумный крик боли
адьюкаса…
Силы покидают меня, и в глазах остаётся только тьма…
В эту атаку я вложил всё… и больше ничего сделать не могу…
Они уже были далеко, когда услышали мощнейший рёв…
Такой сильный, что от него закладывало уши… а сердце обливалось
кровью…
Они не могли не узнать голос. Её голос. Голос той, кто когда-то
спасла их, вытащила со дна и дала приют. А сейчас её нет…
- Её больше нет… - убитым голосом прошептал Моска. – Её больше
нет. Её больше нет! Её нет!
Слёзы потекли из его глаз, и он упал, не в силах справиться с
горем. Та, кто всегда была для него защитником и близким другом…
мертва… В этом нет сомнений. Он слишком хорошо чувствовал её реацу…
Слишком… Словно это его убивали там…
Макко также плачет. Он не особо умный пустой, но тоже всё
понимает и чувствует.
Боль утраты… Настолько сильная, что она ломает душу и погружает
разум в пучины отчаяния…
Два пустых, лишившихся покровителя и близкого друга,
остановились и уже никуда не шли. Смысла они в этом уже никакого не
видели…
- Отомстим, - прошипел голос Моски. – Мы… отомстим ему…
- Как? Вернёмся и добьём? – спросил Макко.
- Нет, - покачал он головой. – Там сейчас что-то странное
происходит… Лучше не приближаться.
- Тогда что будем делать?
- Идём к Баррагану.
- Чего?! – ужаснулся обезьян. – Это самоубийство! Да и сама
Сапогуда не хотела, чтобы его ублюдки шастали тут.
- Как будто нам есть до этого дело! – зарычал он. – Мне плевать,
что будет с этой частью Леса! Пусть хоть всё сгорит, но этот урод
должен сдохнуть! То, что было нам дорого тут, уже мертво, так что и
хранить всё это бесполезно! Идём, Макко! Лучше сами доложим обо
всём Королю.