И вторые без Белки.
– Мы можем отложить отлет на
сколько понадобится.
Гонки закончились три недели
назад, но Белка знает, как тяжело ему далась дорога на Карнавал.
Десять месяцев после травмы, два из которых были адом, а пять –
тяжелейшей, мучительнейшей реабилитацией из лежачего инвалида в
сидячего… Все друзья в один голос сказали, что он чокнутый: чудом
выжил – и собирается переться на захолустную станцию, чтобы
посмотреть какие‑то гонки!
Но он так и не пожалел о своем
решении и откладывал возвращение на Землю вовсе не из‑за плохого
самочувствия. На станции ему даже стало лучше, легче – здешняя
гравитация на семь процентов ниже земной.
– Хотя я бы тоже хотела остаться,
– неожиданно добавляет Белка. – Тут хорошо. Спокойно.
– А тебе не будет
скучно?
– Мне? – непонимающе хмурится
списанный армейский киборг.
Он напоминает ей о шумных
городских улицах, торговых центрах, парке, голубом небе, весенних
грозах и зимних сугробах. Белка слушает так, словно он не искушает
ее, а запугивает. И уверенно заключает:
– Нет. Мне не будет
скучно.
Каю, наверное, этого все‑таки будет
не хватать. Его списали после первого же боя, смухлевав с
документами, по которым киборгу якобы оторвало ногу, и чудесным
образом регенерировавший DEX‑6 перекочевал на интендантскую дачу, а
потом, через третьи руки, к некоему преуспевающему бизнесмену.
Короткое военное прошлое Кай не помнил, осознал себя уже в роли
дворецкого‑охранника‑посыльного, неотъемлемой части дома. Выгуливал
хозяйских доберманов, охранял вместе с ними коттедж и приусадебный
участок, сопровождал бизнесмена в деловых разъездах и присматривал
за порядком во время банкетов. В общем, вел насыщенную и
одновременно спокойную жизнь, из которой его выдернули сперва в
стеклянную банку, а теперь в железную коробку.
Стрелок вспомнил, с какими чувствами
смотрел в окно первое время после травмы. Потом это прошло, как и
обида на судьбу. Он ведь знал, на что шел, и, если бы получил
возможность переиграть тот день, провел бы его точно так же –
несколько часов эвакуировал бы людей с гибнущего в потоках лавы
континента, а в последнюю ходку запрыгнул с напарницей в рубку
поврежденного стихией транспортника, чтобы попытаться спасти еще
хотя бы пятьсот человек. Вопреки ожиданиям более малодушных пилотов
корабль взлетел и даже дотянул до базы, а там – грохнулся при
посадке, когда они уже поверили, что везунчики… Вытаскивали их уже
другие спасатели, но двадцать погибших – это все‑таки не пятьсот, а
значит, все было сделано правильно. Поменяться пилотскими креслами
с Валеркой? Он никогда бы себе этого не простил. Нет, единственное,
что, возможно, стоило бы изменить, – в последний момент отстегнуть
ремни безопасности, подыгрывая смерти. Потому что игры с ней, увы,
не всегда кончаются смертью…