Словно из воздуха, перед нами возникла молодая жрица. Её свободное одеяние – чёрная шаль – кепам, скреплённая на плече заколкой – тупу, – закрывало фигуру от плеч до лодыжек.
– Великая Килиан ждёт тебя, – обратилась жрица ко мне. Я почувствовал, как внутри у меня всё похолодело, но, превозмогая страх, последовал за ней.
Пройдя по извилистым тоннелям, мы оказались в просторном зале, созданном природой. С потолка сосульками свешивалось множество сталактитов. В центре зала на каменном троне восседала древняя старуха, одетая во всё чёрное, совершенно не похожая на богиню. Я замер, не зная, как себя вести. Килиан впилась в меня цепким взором.
– Я ждала тебя, монах. Твоё появление предначертано судьбой, – произнесла она на кечуа.
Услышав сзади какой-то шорох, я невольно оглянулся: за моей спиной возникли трое воинов, облачённые в шкуры лам.
– Мои телохранители, – пояснила Килиан и жестом велела им удалиться. – Ты пришёл с чистыми намерениями, не так ли?
– Да, богиня. Я пришёл с миром, – подтвердил я.
– Нить судьбы привела тебя в храм Луны, – продолжала Килиан. – Она протянулась из Ла-Платы[24].
– Откуда тебе известно, что я пришёл из Ла-Платы?! – воскликнул я изумлённо.
– Ты забыл, что я пророчица? У меня было видение…
– Какое? – поинтересовался я.
Килиан умокла, собираясь с мыслями, затем продолжила:
– Я не могу озвучить его. Оно слишком сложное для понимания простого смертного, так как ниспослано Нгемупуном, моим отцом, и братом Вангленом. Отец был мудрым правителем, а брат – храбрым воином. Теперь их духи посещают меня…
Я замер, ожидая, что Килиан посвятит меня в некую тайну.
– Твоё появление повлечёт за собой цепь событий, и нить судьбы соединит меня с Тамандуаре. Вместе мы сможем противостоять захватчикам.
У меня перехватило дыхание. Захватчикам? Значит, испанцам! Но ведь я один из них, но здесь об этом словно забыли.
– Я расскажу тебе легенду, которая тысячу лет живёт среди моего народа.
Я напрягся: как жаль, что не смогу записать её. Килиан, дивным образом проникнув в мои сокровенные мысли, задала вопрос:
– Где твой дневник, монах?
Ошарашенный, я развязал походный мешок, достал дневник и протянул его Килиан.
– Хорошо, – кивнула она, – тогда пиши.
Она трижды хлопнула в ладоши. Появились жрицы. Две женщины внесли небольшой столик; за ними шла ещё одна, держа в правой руке деревянный табурет, а в левой прибор для письма.