Лиза маленьким целеустремленным
смерчем двинулась вперед, Энди вприпрыжку за ней, стараясь
держаться рядом с сестрой, а лучше обогнать. Кай, напротив,
приотстал, так удобнее мониторить обстановку. Выгуливать детей было
интереснее, чем доберманов, хотя в целом станция по‑прежнему
казалась киборгу довольно‑таки унылым местом. Правда, недавно они с
хозяином летали в планетарный медцентр, недалеко, всего в одном
гиперпрыжке, и пока Стрелка обследовали, Кай вволю нагулялся по
больничному саду, спровоцировав, как потом выразился санитар, три
кризиса, два рецидива и одно чудесное исцеление. Покидать такое
прекрасное место очень не хотелось, но станция – это их с хозяином
дом, и ее надо охранять! Ничего, когда‑нибудь они снова полетят на
ту планету, уже надолго, на целую неделю, а может, и на месяц; как
сказал врач: «Смотря сколько займет подгонка экзоскелета».
Возле центрального склада уже
толпилась вся станционная ребятня, Лана в том числе. Запретный плод
сладок, играть в войнушку с настоящим боевым киборгом гораздо
интереснее, чем разливать куклам воображаемый кофе или одиноко
крутить скакалку.
– Ну во‑от, – разочарованно протянула
Лиза, – там какой‑то дядька…
Игры на складах родителям также не
нравились, но центральный, самый большой склад для крупногабаритных
грузов был «проходным двором» с незакрывающимися дверьми, и ребятню
гоняли оттуда, только если она слишком путалась под ногами. Украсть
здесь что‑либо без помощи техники невозможно, опрокинуть и разбить
– тоже, разве что собственный нос, если попытаешься залезть на
какой‑нибудь контейнер и сверзишься с него.
Сейчас проем перегораживала
здоровенная гравиплатформа с ящиками, которые сгружали на свободное
место слева от входа; видимо, их привезли совсем ненадолго, иначе
составили бы в дальнем конце склада. Процессом активно руководил
невысокий плотный XY‑человек, чужой. Кай на всякий случай
просканировал его и внес в базу. Чужаков через станцию пролетало
много, без регулярной очистки цифровая память быстро забилась бы,
но пока человек находится на территории Кая, пусть будет
учтенным.
Потом внимание киборга
сосредоточилось на огромных, три метра в кубе, ящиках,
темно‑коричневых и словно цельнолитых, хотя при их перемещении
внутри что‑то вязко бултыхалось. «Сельскохозяйственная биомасса,
температура транспортировки и хранения 10±8 градусов» – гласила
глубоко впечатанная в стенку надпись, на свету белая, а в тени
начинающая предостерегающе светиться. На складе поддерживалось
восемнадцать плюс‑минус два, в данный момент – девятнадцать и три
десятых.