Биомашина продолжала молча буравить его алыми глазами, как двумя
лазерными прицелами. Вариант с шеей нравился ей определенно
больше.
— А с твоим хозяином? Он сейчас меня слышит? У тебя вон
гарнитура в ухе, я вижу!
Никакой реакции.
Лесник растерянно поскреб затылок. Достать из капкана вепря не
сложно: пальнул из станнера, и следующие десять минут можно
делать с парализованным зверем что угодно. С браконьером-человеком
еще проще, хотя лучше тоже пальнуть. Пусть знает, каково это!
Но киборгов станнер не берет, тут Женька был уже в курсе.
Печальный, надо сказать, опыт.
— Ну ладно, — многообещающе пробормотал лесник. — Как удачно я
сегодня выспался!
Женька не сомневался, что хозяин киборга где-то рядом или скоро
будет. Не бросит же он такое ценное оборудование, штраф за
браконьерство на порядок меньше!
Лесник вытащил из рюкзака аварийный маячок, активировал его, и
по балке заметались красные сполохи. Освещали они так себе,
создавая ощущение адской дискотеки, где даже неподвижные предметы
словно дергаются в конвульсиях. Но главное — «живца» видно, и
десятиметровое пространство вокруг него — тоже.
Женька выключил фонарь, забрался поглубже в кусты, выломал в них
гнездо и залег в засаду. Киборг, правда, продолжал держать наводку
прямо на лесника, но с этим ничего нельзя было поделать. Только
чутко прислушиваться, чтобы браконьер не подобрался со спины, —
ветки хрусткие, предупредят.
***
К полудню игра «кто кого пересидит»
изрядно Женьке надоела. Все тело затекло, хотелось есть, пить и
много чего еще. Был бы у лесника напарник (киборг!!!) — сменил бы
его или хотя бы пожрать принес и свежего чая в термосе.
Браконьер за своим киборгом так и не
пришел. Ну или пришел, связался с ним через гарнитуру, уяснил
обстановку и предпочел смыться. Видимо, на его совести были и
другие грехи, посерьезнее, которые киборг не окупит.
А может, браконьер точно так же
сидит в соседнем кусте и материт упрямого лесника.
Женька зевнул, протер усталые глаза
и с отвращением уставился на киборга. Как и все ночные хищники, при
дневном свете тот выглядел куда менее крупным и страшным. Стильным
и черным его комбез был несколько лет назад, с тех пор заметно
полиняв и истрепавшись. Волосы тоже словно выцветшие, пыльно-серые;
потухшие с рассветом глаза чуть темнее, со странным, неестественным
для человека лиловым оттенком. Черты лица резче, «благороднее», чем
у Женьки, но из-за кукольной неподвижности вызывают не симпатию, а
только еще большую неприязнь. За почти двенадцать часов киборг
пошевелился лишь несколько раз, слегка изменив позу. Наблюдать за
грызущим лист клопом и то интереснее, Женька потому его и не
трогал, хотя клоп был злостным вредителем и периодически объявлял
людям войну за власть над лесом.