Сиднем сидеть в модуле уже
осточертело, но гулять по лесу стало не просто неуютно — опасно:
один старый омлох рухнул буквально в пяти метрах от Женьки. После
прохода циклона таких будет много, новый фронт работ для
лесника.
Поздно вечером позвонил Санек.
— Ну что, будем завтра по киберу
стрелять?! — с такой надеждой спросил он, что Женьке стало
противно.
— Не-а. Сам уже сдох, — неприязненно
соврал он. — Погода-то вон какая, я сегодня даже не полетел никуда
— сдувает.
— Жалко, — разочарованно протянул
друг. — Балда ты, Леший! Не мог сразу мне позвонить?!
— А тебе так в человека пострелять
хотелось?
— Это же не человек, — искренне
удивился Санек. — Какая разница, в вирте с киберами рубиться или в
реале? Они все равно просто программы.
— Если без разницы, то и рубись в
вирте! — огрызнулся Женька и свернул разговор.
По крыше модуля снова застучал
дождь, сильно и зло. Лесник подошел к окну. За ним было уже темно,
но можно мрачно наблюдать за бегущими по стеклу каплями, грея руки
о кружку с чаем. Кофе опять забыл купить... И сахар...
Вот только капли не бежали.
Расплющивались о стекло, нехотя проползали несколько сантиметров и
застывали, мутнели. Уже второй раз за этот месяц, хорошо, что
эдемская растительность заточена под ледяные дожди. На Земле,
говорят, от такого «катаклизма» весь урожай бы погиб и листья с
деревьев осыпались.
— Н-да, что-то хреновое в этом году
лето... — пробормотал Женька, неожиданно для самого себя отставил
кружку и начал быстро одеваться.
***
Действительно — сдувало. Флайер то
буксовал во встречном ветре, как в грязи, то внезапно рыскал в
сторону. Капли в тонких ледяных капсулах разбивались о корпус,
словно микробомбы, но Женька взял машину из теплого гаража и сразу
включил обогрев, поэтому вода не застывала на обшивке, а дотаивала
и стекала. Ночной полет в такой сильный ливень — все равно то еще
удовольствие, ни черта не видно даже с прожектором, ориентироваться
приходилось исключительно по приборам. Женька два раза проскочил
мимо нужного места, уже хотел плюнуть и возвращаться домой, но тут
дождь на минутку стих, и луч света выцепил-таки хрустально
блестящую прогалину.
Посадив флайер, лесник с минуту
неподвижно посидел в теплом уютном салоне, собираясь с духом. Затем
набросил на плечо ремень лазерного ружья, поглубже надвинул
капюшон, выскочил наружу и еле успел ухватиться за край проема:
ноги поехали по мокрому льду. Каждый листик, каждая мшинка оделись
в прозрачный панцирь, ветер прошивал кусты, как траву, а в балке
выл, словно в трубе.