Подвал тут глубокий и сырой, а мне
ведь ещё глубже надо. Спускаюсь всё ниже, и ниже, и ниже... Пока не
натыкаюсь на тупик. Хороший такой тупик, глухой и
безнадёжный.
Недаром я всё-таки постарался его
таким сделать - теперь даже сам порой забываюсь...
Отдирать лист металла от стены
приходится всерьёз - он же не просто так прислонён, чтобы закрыть
собой дыру. Он реально к стене прикручен. Просто не на всём
протяжении. Поэтому его можно именно что отогнуть и проскользнуть
вниз - по полуразрушенной трубе в старый коллектор.
Под ногами хлюпает вода, кроссовки
почти сразу же начинают мокнуть, но это можно и потерпеть - сохнут
они быстро. Под ногами - мусор, но хотя бы нечистот нет. Нет людей
– нет и дерьма.
По проходу вперёд, направо, прямо,
прямо и налево. В шагах считать проблематично, ибо идти приходится,
скрючившись в три погибели. Сколько в метрах - не знаю, но вряд ли
меньше ста. Неблизкий путь. Не слишком приятный путь - под ногами
мокро и грязно, воздух затхлый. Тяжелее всего на конечном участке,
где на поверхности проходит охранный периметр.
Здесь взрыв, уничтоживший тоннели
выше уровнем, проломил потолок, образовав крепкий завал. Пройти
можно было лишь с правой стороны, протиснувшись через неширокую
щель - взрослый бы тут точно не пролез...
И последний участок пути. В конце -
железная дверь. Когда-то закрытая, но против варварского взлома не
устояла и она.
Вылез я в замусоренном узком
переулке рядом с корпусом сгоревшей машины.
Это меня, кстати, напрягло, потому
как раньше корпус был цел. Спалили на этой неделе, получается?
Нехорошо... Это кто ж тут такой наглый появился, что не боится
шуметь прямо рядом с Периметром?
Хотя, проехали. Всё, теперь в
путь.
Дневной Детройт тих. Мёртвой
тревожной тишиной. На улицах пусто, брошенные дома пялятся пустыми
глазницами. Людей не видно. Хотя вот о последнем грех жалеть - с
людьми здесь лучше лишний раз не пересекаться...
Чёрт, ну как сглазил!..
Стоило только подумать о людях, как
вот они. Хотя - как люди? Человек тот - кто ведёт себя
по-человечески вне зависимости от цвета кожи, разреза глаз или даже
наличия щупалец. А как назвать того, кто похож на человека, но по
сути своей самая натуральная мразь? Подобие человека какое-то.
Кривая пародия. Гомункул.
Вот и сейчас по Детройту неспешно
так ехал старый серебристый «кадиллак» - широченный, как
трёхстворчатый шкаф. Внутри машины виднелись чёрные морды, из окна
словно бы невзначай торчали стволы дробовиков.