– Здесь он, сука, я же говорил, господин полковник! – гоготал рыжебородый детина, ворвавшийся первым. – Как Ленин в Мавзолее, блин – лежит и ни хрена не делает!
Ох, уж эта немеркнущая способность бравых ратников передавать запахи на большие расстояния! От них разило потом, перегаром, чесноком, несвежей одеждой. Неужели полковник не чувствует, кто его охраняет? Или сам такой? Бедная Ада с ее неуместной чистоплотностью… Я заворочался, что-то пьяно забубнил и раскрыл глаза, старательно мастеря блуждающий взор. Лучезарно улыбнуться? А надо мной уже топали, склонялись брутальные физиономии, одна из которых принадлежала самому могущественному типу на этой земле – полковнику Гнатюку. Кто-то пнул по пустой бутылке – она покатилась и разбилась, ударившись о стену.
– Вот он, артист оригинального жанра, – немного разочарованно протянул мускулистый гвардеец по имени Влас. – Нажрался, скотина…
«Что оригинального в этом жанре?» – вяло подумал я. Пол-литра жуткой самогонки основательно треснули по мозгам, и необходимость прикидываться пьяным как-то отпала.
– Эй, вы чего творите… – забормотал я заплетающимся языком. – Кто дал вам право, я буду жаловаться полковнику… Ба, полковник… Георгий Константинович, я лично хочу вам пожаловаться…
Маршал Жуков, блин.
Выразить ноту протеста мне не дали. Схватили за бока сразу трое, сопротивляться было бесполезно (два дебила – это сила, три дебила – это мощь). Утвердили меня вертикально, при этом дважды ударили по печени и один раз по затылку, отчего я глупо икнул. Удары были не сильные, можно сказать, дружеские. Потом унижения прекратились, и на передний план выбралась багровая физиономия полковника Гнатюка. Крупная рогатая скотина! Живот раздувшийся, как у насосавшегося комара, так и хочется по нему треснуть. Физиономия жирная, небритая, круги под глазами, как у панды. Был же нормальным человеком, а так деградировал, дорвавшись до власти! Самодур, тиран, социопат! Даже любимчиков не держит – ему одинаково противны все, кто его окружают! Впрочем, полковник молодец – в решительности и умении не откажешь. Добраться до вершины не сложно. А вот пробиться через толпу под горой…
– Тебе удобно сейчас говорить, Карнаш? – вкрадчиво осведомился Гнатюк. – Если нет, то мы можем подождать, посидеть тут немного… Что такое, Карнаш? Ты делаешь нецензурное выражение лица?