Следующим пунктом стала адвокатская
контора, где мне нужно было обязательно появиться в связи с
необходимостью выплаты ежемесячного взноса и сдачи отчетности.
Вечно получается это сделать только в последний день. И как назло,
каждый раз вспоминаю в последний момент.
У нас оказалось многолюдно, впрочем,
как всегда. Посетители и труженики конторы активно сновали по
коридору. Тридцать пять раз мне пришлось поздороваться, прежде чем
добрался до бухгалтера. Дабы мельтешащий текст не отвлекал,
мысленно я убрал его из поля видимости. Сразу после я направился
заполнить бумажки к себе в кабинет.
Учитывая, что количество адвокатов у
нас больше сотни, мест на всех никогда не хватало, поэтому столы
закреплялись за парой тружеников. Свое место я делил с Кириллом –
моложавым мужиком лет на десять старше меня, живущим, к тому же, в
соседнем подъезде. Он принадлежал к тем людям, которые, дойдя в
своем психоэмоциональном развитии лет этак до двадцати пяти, на
этом, собственно, и останавливались.
В кабинете помимо Кирилла и
приехавшей со мной Сильвы сидела Виктория. Она была моего возраста,
хоть и старалась казаться моложе, и принадлежала к тем женщинам,
что всегда в активном поиске мужчины своей мечты. Причем неважно,
был ли у нее кто-то в настоящем или нет. Даже короткие замужества
не останавливали ее душевный порыв. Вероятно, по этой причине
успехи в работе всегда для нее оставались вторичной целью, хотя в
плане цепкости ума и интеллекта она всегда была на высоте.
Виной всему стал созданный
кинематографом, литературой и, самое главное, – глянцем, некий
неопределенный и, по сути, противоречивый идеал мужчины, который в
принципе невозможно было найти. С одной стороны, он должен быть
суровым парнем, у которого постоянно чешутся кулаки, чтобы вмазать
какому-нибудь засранцу, криво посмотревшему на его возлюбленную, а
с другой – эдаким слащавым милашкой.
Он должен быть непременно строгим,
даже где-то властным повелителем, но слушающим и делающим так, как
велит его женщина. При этом, безусловно, обязан быть олигархом или,
на худой конец, его сыном, писаным красавцем, от которого, само
собой разумеется, все особи женского пола млеют и готовы сразу
отдаться, но тот, ни на кого не обращая внимания, будет смотреть
исключительно на нее одну во всем свете.