«Я жив. Жив! Черт возьми!»
Пытаясь распутать клубок своих ощущений, я пришел к двум неожиданным выводам. Несмотря на то что двадцать минут тому назад застрелил человека, чувства вины или раскаяния я абсолютно не ощущал, как и не чувствовал в себе суровой радости, подобно киношному ковбою, сумевшему в поединке первым выхватить револьвер и убить врага. За всеми этими мыслями я даже не заметил, как мы приехали. Я вылез вслед за гангстером из машины и недоуменно оглянулся по сторонам, после чего так же растерянно проводил того взглядом до двери невзрачного бара под названием «Трилистник». Гангстер уже взялся за ручку двери, потом повернулся ко мне и недовольно буркнул:
– Эй! Чего замер! Давай за мной! – после чего переступил порог. Он бы не понял, даже если бы я попытался объяснить, почему сейчас меня охватило чувство острого разочарования. Просто этот невзрачный бар никак не вписывался в ряд фото из Интернета, где были изображены гангстеры на фоне дорогих машин и роскошных домов.
В небольшом помещении, где с большим трудом умещались шесть столиков, находилось четыре человека, не считая бармена за стойкой. Все они сейчас собрались возле Джека.
– …Чертовы макаронники! Если бы не Мюррей, уж и не знаю, чем бы все закончилось. Да еще этот парень… – при этом он не глядя ткнул пальцем в мою сторону, – вовремя подвернулся.
Жест был в достаточной степени пренебрежительный, но, несмотря на это, я оказался в центре общего внимания.
– Кто он? – спросил широкоплечий толстяк, сидевший у стойки.
– Понятия не имею.
– А где Мюррей? – задал новый вопрос бармен.
– Повезли к врачу.
– Что-то серьезное?
– Ранили в ногу. Вот Томми не повезло…
– А Стив?!
– Ранен. В плечо.
– Жаль Томаса. Хороший был человек!
В прокуренном воздухе повисло молчание. Спустя минуту толстяк повернулся к бармену:
– Сэмми, всем виски! Помянем славного ирландского парня!
Мужчины стали разбирать стаканчики, налитые быстрой и ловкой рукой бармена. Я смотрел на этих людей, которые не только останутся в истории, но и станут свое-образным символом Америки. Все эти люди познали в своей жизни нищету, были на самом дне, изведали беззаконие и насилие. Именно они создали страшный мир жестокости, оплачиваемых убийств, рэкета и коррупции, который давал им большую власть и еще большие деньги.