Что касается вашего вопроса – хотел бы я вернуться в прошлое? Очень общий вопрос, неконкретный. И прежде всего потому, что мы прекрасно знаем, что это невозможно. Как говорил Гераклит, нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
А теперь вообразите – мы стоим у шахты лифта с двумя дверями. Одна – в прошлое (год приземления вы сами набираете, как число кода в сейфе). Другая дверь – обычный лифт. Представляю, как ослабли бы ноги в коленях от сонма чувств, комкающих наше мозговое вещество. Тем и велик астроном Николай Александрович Козырев, что такую возможность он уже подарил нам с помощью своих спиралевидных алюминиевых зеркал. Именно с их помощью удалось подключиться к информационному полю Земли и получить дополнительные электронные сканы глиняных дощечек (табличек) с клинописью некогда процветавшей цивилизации Шумеров.
Как это всё происходит, учёные объяснить не могут. Но и отмахнуться от опытов, выполненных когда-то Николаем Александровичем, нельзя. Их можно повторить. И в новосибирском Академгородке их повторили.
А вот совсем недавно американские учёные заявили, что БАК, Большой адронный коллайдер, может стать первой машиной времени. Человека, конечно, с помощью коллайдера не пошлёшь в прошлое или будущее, а электронное сообщение – вполне возможно. Математики в этом не сомневаются. Только как это сделать? Увы, пока молчит наука, думает.
И всё же, представляете, в неком Бирюлькине во второй раз выбрали в мэры мошенника. Выбрали незаконно, с использованием фальшивых бюллетеней. А настоящие бюллетени, в которых этот так называемый мэр был вымаран, местный избирком (из экономии – в составе одного человека) ещё не успел уничтожить и впопыхах засунул в грязные резиновые сапоги мэра-мошенника. Путаница вышла, чересчур грязные сапоги власти сбили избирком с толку. Подлинные ведомости предполагалось засунуть в сапоги скотника, которые (по уговору) он должен был похоронить в скотомогильнике вместе с ведомостями.
В Бирюлькине из-за разбитых дорог и сплошных ям, заполненных маслянистой жижей, на избирательный участок пускали голосовать только в белых тряпичных тапочках, пошитых по спецзаказу власти из вышедших из употребления простыней. Тапочки, как перчатки, приносили на участок в карманах, а тех, кто приходил без тапочек, – на участок не пускали. Имелся специальный человек от мэра (в обиходе – смотрящий), который сугубо из уважения к старикам и старушкам, не решавшимся надевать белые тапочки из суеверия (внезапной смерти), тут же самолично голосовал за всех неявившихся, так сказать, оптом.