Советы мои,
Лоддфафнир, слушай,
на пользу их примешь,
коль ты их поймёшь:
дурным никогда
доволен не будь,
дорожи только добрым.
(Комментарий Хедина: написано на бересте, торопливо и сбивчиво, местами почти неразборчиво. Верно, Отец Дружин очень спешил выплеснуть всё наболевшее, отсюда и несколько непривычный для него стиль. Однако ощущение наступающей и притом неотвратимой угрозы… тут я его понимаю.)
Рана в груди саднила, горела, тянула и ныла – всё вместе. Не шевелясь, Отец Богов застыл на троне, кулаки сжаты, взгляд исподлобья устремлён в темноту. Высоко, высоко над туманами мира основан Асгард, радужный мост Бифрёст ведёт вниз, к равнинам Хьёрварда, крепость кажется неприступной – чего никак не могут уразуметь храбрые, но глуповатые гримтурсены.
Старый Хрофт вглядывается в темноту. Валгалла пуста и молчалива, эйнхерии покинули пиршественный покой, а на душе у Аса Вранов так же темно, как в углах его собственного зала.
Кто знает, насколько истинно его видение? И потом, оно не явило ему ничего, хоть как-то связанного с рунами великанов. Угроза – да. Те семеро… страшные враги. Но изменённые, изломанные руны, нарушающие все и всяческие каноны – стоит ли теперь беспокоиться ещё и о них?
Шаги за спиной, потрескивание пламени. Локи делает так всегда, когда хочет предупредить о собственном появлении. Локи в своей почтительной инкарнации, думающий об Асгарде, как о собственном доме. Локи, верный делу богов, хотя по крови он не ас и не ван.
Шорох плаща. Кажется, сын Лаувейи опустился на одно колено. Зачем, для чего?…
– Встань, Локи. Поза твоя не делает чести твоему хитроумию.
– Встать нетрудно, – пожал плечами бог огня. – Куда труднее измыслить достойный план.
– Ты всегда был силён в этом, Локи. Достаточно вспомнить молот Тора.
– Это когда мы нарядили его невестой? – хихикнул неугомонный сын Лаувейи и сам тотчас же осёкся. – Ас воронов, прошу дозволения отправиться в Йотунхейм, – название получилось у него не так, как у остальных обитателей Асгарда.
О́дин тяжело усмехнулся, не пошевелившись.
– Не ты ли изрёк на совете асов, что мать твоя не станет говорить даже с тобой?
– Я, – не стал запираться бог огня. – Но сейчас, выслушав твои слова, могучий О́дин… я надеюсь, что смогу уговорить её. Или не её, кого-то другого. В конце концов, гримтурсены знают, что я… не первенствую на поле брани, скажем так.