Счастливые воспоминания? Мама, в смешной выцветшей шляпке и садовых рукавицах, зовёт: «Ичи, малыш, беги сюда! Смотри, что у нас выросло…» И он, подпрыгивая на ходу, несётся, чтобы увидеть… маленькое чудо! «Вечные хризантемы»: всегда зелёные и цветущие. Теперь им не страшны засуха или заморозки. Мама, присев у грядки, улыбается, а Тоичи, прижавшись к тёплому плечу, гладит нежные золотистые соцветия.
После школы биофак Токийского университета. Лучший студент Ичи Камикава едет в Европу, а там – встреча с Арни Треглем, знаменитым наставником Естества Природы, учеником самого мастера Фукуока. И «Непокорная жизнь», тайная организация, сражающаяся за биоразнообразие в больном генетическим планированием мире. Когда ему приказали, Ичи поступил на службу в полицию, причём не куда-нибудь, а в «Департамент защиты растений», в самое пекло, адскую кухню ГлобГена.
Наверное, в мире не осталось уголка, до которого не дотянулся глобальный синдикат. Сахара, Гоби, Виктория, Каракумы… Изменённые растения, пядь за пядью отвоёвывая у пустынь новые земли, сделали ненужными громоздкие оросительные системы. Мангровые заросли надёжно укрыли побережья от штормов и цунами. Немыслимые урожаи модифицированного сорго накормили тех, кому не хватало пшеницы и риса, – исчезла угроза голода. Мегаполисы вдохнули полной грудью, «зелёные легкие» планеты заработали, наконец, без сбоев.
Вот только дыхание это – искусственное: ни одно зернышко или листик не появлялись на свет без ведома ГлобГена. И корень всех бед – «Осакский Протокол 2039 года», международное соглашение о распространении новых видов растений. Все вокруг цветёт и пахнет, но биоценоз напоминает карточный домик. Антропогенные экосистемы без человека нежизнеспособны, а подлинная жизнь никогда не развивается по жёсткой программе. Одни лишь безумцы способны радоваться, посадив на цепь мать-природу…
Кто-то должен всё изменить. Любой ценой.
* * *
Ичи с разбега нырнул. Вода оказалась холодной, как в горном озере. Он энергично поплыл, наполняя мышцы усталостью. Двигаться. Ни о чём не думать. Очиститься от шлака ненужных переживаний.
Сделав пару кругов, он выбрался на бортик, спустил ноги в бассейн и поболтал ими, поднимая волну. Жёлтый листок закачался на воде, как кораблик, и Камикава улыбнулся ему, как доброму приятелю. И тут накатило чувство опасности. Сзади! На спину навалилась тяжёлая, разящая казармой туша. Ичи крутанулся, высвобождая руки. Противник, прорычав неразборчивое проклятие, вцепился ему в шею. Рывок! И сплетённые тела рухнули в воду.