В языческие времена вампиры чаще выступали как духи и демоны ночи, в разных странах они имели различный облик – от уродливого чудовища до прекрасной женщины. С распространением в Европе христианства мифология вампиров была дополнена и расширена. Им добавили новые особенности и свойства, а после возникновения книгопечатания были изданы брошюры, в которых подробно рассказывалось, как бороться с вампиром и кто может быть заподозрен в вампиризме. Все сводилось к тому, что если человек хоть чем-то был отличен от других в обстоятельствах смерти или рождения, имел какие-то физические недостатки или, наоборот, долго сохранял красоту и молодость, то он имел все шансы быть обвиненным в вампиризме.
С вампирами боролись с помощью трав, запаха которых, как считалось, они не переносят. Это были прежде всего чеснок, а также крушина и боярышник (по поверью, этим кустарником был украшен венец Иисуса). Еще считалось, что вампир не может пройти мимо рассыпанных зерен и мимо веревки с узлами, пока не соберет все зерна и не развяжет узлы. Поэтому крестьяне рассыпали на подоконниках пшено в надежде уберечься от ночных гостей.
Нездоровая атмосфера городов и нищета деревень, а также учащавшиеся случаи массового психоза на фоне охоты на ведьм порождали все больше вампиров, их начали замечать в каждом городе и каждой деревне. Всюду был свой претендент на вампира, не важно – живой или мертвый. На них же возлагали ответственность за любую смерть. И как только в деревню или город приходила эпидемия, начинали искать виновных и, конечно, находили. Часто среди уже умерших людей.
Кем они были на самом деле?
Часто бывало, что людей закапывали еще живыми, в состоянии клинической смерти. Несчастные жертвы просыпались в могилах и пытались выбраться наружу. Позднее грабители или обычные жители, встревоженные мыслями о том, что похороненные могут оказаться вампирами, выкапывали их, с ужасом обнаруживали скрюченные тела тех, кто безуспешно пытался выбраться из могильного плена, и делали свои выводы. Поэтому-то вера в вампиров все крепла.
Зная уровень образования людей того времени, нетрудно предположить, какой ужас охватывал их, когда они вскрывали захоронение и видели кровь под ногтями или во рту трупа, разинутом в последнем крике. А уж если гроб открывали, когда тело еще подавало признаки жизни, – кол, воткнутый в грудь, клал конец мучениям несчастного.