– В среду.
– Ну-у, нет, в среду совсем невозможно.
– Ты же говорил, что у тебя среда – выходной.
– Когда говорил?
– На дне рождения у Муры.
– Ну, у тебя и память…
Олег Николаевич читал об этой конференции и знал, о чем пойдет речь: всё о том же. Он знал, кто приедет и что скажет, кто с кем сцепится на тему, выходить на демонстрацию или в пикет со сторонниками давно забытого писателя и провокатора; что важнее: чистота принципов или общая цель; все будут бубнить о необходимости объединиться, а затем разосрутся до мордобития, но на прощальном банкете будут обниматься и обещать забыть разногласия, обиды и, главное, похерить свои амбиции. Всё это проходили и неоднократно. Делать там ему было абсолютно нечего. Ничего, кроме раздражения на эту давно всем надоевшую публику и особенно на самого себя быть не могло: пришлепал, старый идиот, на сборище старых идиотов; они хоть этим кормятся, этим живут не столько в материальном смысле, хотя сорвать свои причитающиеся доллары сам Бог велел, сколько в моральном, ощущая себя совестью и честью нации. А ему что с этих посиделок! Он что, дармовых копеечных коктейлей не пил?
– Светуля, мне там нечего делать.
– Понимаю. Но я тебя прошу. Я часто к тебе обращалась с просьбами?
Это был аргумент. Она, действительно, никогда к нему не обращалась и, наоборот, неоднократно пыталась ему помочь, особенно в начале его эмигрантской жизни, приглашая на русское радио или телевидение, где она постоянно вела какую-то рубрику. Светка искренне полагала, что эти публичные выступления помогут Олегу Николаевичу скорее войти в замкнутый круг университетской элиты, занимающейся проблемами России, СССР, Московии. Уважающие себя слависты русскоязычными СМИ, естественно, не питались, старания Светы оказались бесплодными, Чернышев добился успеха, благодаря своим научным статьям, опубликованным в ведущих англоязычных изданиях, и выступлениям на престижных симпозиумах (помимо всего прочего, он подкупал слушателей своим совершенным свободным английским, на котором не только блистательно говорил, но и шутил). Однако благодарность к Свете за все её благородные попытки сохранилась. Плюс ко всему Светлана общалась с его женой, старалась покровительствовать его близким, то есть была не очень близким, но другом дома.
– Хорошо, я приду, зарегистрируюсь…