Нажав отбой, я отошла за угол и там несколько минут ругалась, как пьяный слесарь. Шепотом. Нужно было выпустить пар… Ведь не в первый раз Антоша меня так подставляет! Вспомнить хотя бы тот случай, когда он притащил меня проводить экспертизу полотна Айвазовского к какому-то криминальному авторитету. Айвазовский оказался подделкой, причем дурного качества… мы тогда оттуда еле ноги унесли. А когда он втянул меня в то дело с поддельным завещанием одного олигарха, владельца заводов, газет, пароходов и большой коллекции предметов искусства? А экспертиза клада, после которой нас чуть не расстреляли как ненужных свидетелей? Сколько раз Антон уговаривал меня за мзду писать фальшивые экспертные заключения! Я ни разу не согласилась, хотя дело порой доходило чуть ли не до драки. Да, наш бизнес не самый честный, но и в нем должны быть какие-то правила, разве нет?
Наши отношения с Антоном сейчас на самом деле исчерпывались словом «партнерство», хотя бывали у нас и другие времена. Мы с ним вместе учились и на третьем курсе пережили бурный роман. Думали даже пожениться. Потом Антон открыл, что я обладаю удивительной способностью определять подлинность и даже личность автора любого произведения искусства, – и с тех пор мы вместе работаем. Мы и живем вместе, но уже скорее по привычке, чем по любви. На самом деле у каждого из нас своя жизнь, свой круг общения, свои пристрастия, но мы друг другу не мешаем.
За исключением некоторых, весьма прискорбных, случаев.
Я в глубокой задумчивости убрала телефон в карман и не торопясь двинулась вдоль по улице. Я смутно помнила ее – эту длинную центральную улицу, делившую город надвое. Называлась она, естественно, улицей Ленина. От музея меня сейчас отделяли два квартала – и множество новых проблем, которые надо было обдумать. Дневная жара уже спала, на улицы вернулась жизнь. На крошечных балконах старых домов появились граждане города Северо-Каменска. Кто курил, кто поливал вялые петуньи и бегонии, кто развешивал белье, кто просто наблюдал за прохожими. На подоконниках возлежали кошки, глядя на городскую суету с королевским презрением. Над крышами с визгом носились ожившие к вечеру стрижи. Милая провинциальная жизнь… Но тем важнее было не расслабляться, не злиться и не впадать в панику, а трезво и быстро оценить происходящее