Действительно, поведение ребенка первого года жизни кажется весьма простым, даже примитивным. Поскольку младенец не может говорить, ходить, обслуживать себя (как это умеет, например, уже двухлетний ребенок), его часто и не считают еще человеком, а воспринимают как растущий организм, пока лишь готовящийся стать человеком. Между тем всего за год ребенок настолько преображается, что его уже никак нельзя назвать «организмом»: он знает, чего хочет, и вполне понятно может выразить свое желание, малыш к чему-то стремится и от чего уклоняется, умеет настаивать и сопротивляться, понимает обращенную к нему речь и пытается произнести первые слова, овладевает сложными действиями с игрушками и т. п. Нелепо считать, что все эти умения появились «вдруг». Конечно же, они складывались постепенно, проходя ряд подготовительных этапов. Поведение младенца только кажется простым. Более глубокий анализ обнаруживает существование у него достаточно сложной внутренней психической жизни уже в первые месяцы после рождения.
Однако не следует думать, что психическое развитие личности осуществляется само по себе, что вне зависимости от усилий окружающих наследственные задатки проявляются и оформляются по мере созревания. К сожалению, такая точка зрения очень широко распространена, и многие родители, вовсе не думая об этом специально, не вдаваясь ни в какую теорию, на практике воспроизводят именно такой подход к воспитанию своего ребенка. И тут нет их вины, ведь до сих пор в популярных книгах и брошюрах сведения о ребенке первого года жизни даются с позиций физиологов и педиатров, знания которых охватывают, несомненно, очень важную, но не единственную сферу жизни малыша – его существование как биологического организма. Именно поэтому как в семейном, так и в общественном воспитании детей младенческого возраста главным становится соблюдение режима, проведение гигиенических и медицинских процедур и т. п. Психологическая сфера жизни младенца как человека, субъекта, активно действующего, познающего мир, вступающего во взаимоотношения с окружающими, остается на втором плане, сопровождая физиологические процессы созревания.
Поясним сказанное несколькими примерами.
Молодая мама старается тщательно ухаживать за ребенком: следит за его весом, вовремя кормит и вывозит на прогулку, производит влажную уборку по нескольку раз в день, стирает и гладит пеленки. Все это она проделывает молча, сосредоточенно, с чувством выполняемого долга. Беря ребенка на руки для кормления или пеленания, она часто даже не смотрит на него, ее больше заботит сама процедура: свободно ли место на пеленальном столе, нет ли у малыша опрелости, хорошо ли он сосет, иногда она подкладывает соску прямо в кроватку, желая сэкономить время для других неотложных дел. Но вот приходит бабушка и сразу видит, что соска выпала изо рта и ребенок безуспешно пытается захватить ее вновь. Бабушка ласково приговаривает: «Бедненький мой, кушать хочет, а не может сосочку взять» – и, бережно взяв малыша на руки, вкладывает ему соску в рот. Предлагая малышу рожок с прикормом или питьем, бабушка рассматривает с любовью его личико, встретив взгляд внука, тихонько повторяет, кивая и улыбаясь: «Вот так, вот так, кушаем, ай как хорошо мы кушаем». Мама пожимает плечами: «Ну зачем это сюсюканье? Он все равно еще ничего не понимает. И вообще лучше положить его в кроватку, не то привыкнет к рукам, а мне потом мучиться». Этот типичный пример демонстрирует разницу в отношении к ребенку молодой мамы и бабушки. Мама ориентирована на «физиологический уровень», а бабушка постоянно обращается к «личности» малыша.