Причиной перевода оказались средние физические данные, которые не позволяли ей быть успевающей в других видах спорта, которыми студент-физкультурник был обязан владеть. Чрезмерные физические нагрузки приводили уже к тому, что она стала давать худшие результаты по специальности – шахматам. Потом началась война. Заявление о добровольном вступлении в армию. Собеседование в военкомате. Диверсионно-разведывательная школа.
Ей нравилась её служба. Нравилось общаться с этими, ещё не полностью реабилитированными, занятыми невидимой, кропотливой и важной аналитической работой людьми. Она воочию видела, как особая группа маршала Шапошникова буквально разбирала завалы противоречивых сведений, боролась с хаосом в восприятии событий, ликвидировала информационные тромбы в понимании боевой обстановки. Буквально на её глазах группа перешла к экспертным оценкам приказов и решений управлений Генерального штаба и штабов родов войск.
Группа уже разбирала действия командования фронтов. Анализировала действия войск противника. Готовили также рекомендации по изменению учебных программ и планов для военных училищ и Академии имени К.Е. Ворошилова. Документы, созданные в особняке на Пречистенке, ложились на стол сначала к Шапошникову, а затем на стол кремлёвского кабинета самого Сталина. Военачальники самого высокого ранга не раз и не два имели возможность убедиться, что Верховный главнокомандующий не просто знает обстановку, а детально в ней разбирается. Как сказали бы позже, «он в теме».
16 октября 1941 года вместе с судьбой столицы решалась и судьба этого секретного подразделения. Начальник группы генерал Михаил Иванович Делорэ не питал иллюзий в отношении будущего своих подчинённых в случае захвата Москвы немцами. Эвакуации даже не предполагалось. Москву в тот день охватила паника, едва не превратившаяся в катастрофу. Охрана, как выяснилось позже, получила приказ: в случае прорыва противника уничтожить следы деятельности группы… Что ожидало личный состав, было понятно всем без слов и приказов. И никто их даже не хватился бы. Мало что кому объяснили бы и тела расстрелянных людей без всяких документов и облачённых в военную форму без знаков различия…
С началом нового 1942 года наладилась обратная связь с вышестоящим руководством. Всё чаще и чаще не только из Кремля, но теперь уже из Генерального штаба просили «проработать» тот или иной вопрос. И вопросы иногда оказывались самыми неожиданными. Эти задания и поручения всегда были из разряда особо секретных. Закрытый режим работы «шарашки» маршала Шапошникова, как её уже стали называть немногие посвящённые, исключал всякую утечку информации. Даже право выхода в город имели только руководители – генералы Делорэ и Суровцев, которые, впрочем, этим правом не пользовались. Идти им было некуда.