– О! Чтоб я сдох! Влезла! Спасибо. Дальше сам попробую.
– Валяй.
Глеб вернул автомат и лег, заложив руки под голову.
Повозившись еще немного, Преклов отложил табельное оружие в сторону, вздохнул и тронул товарища за локоть.
– Слышь.
– М-м?
– Не переживай ты так. Мало ли что бывает. Кажубей сам виноват. Нарвался глупо, вот и… огреб.
– Огреб?
– Ну да.
– Он умер, Толян, – спокойно пояснил Глеб, рассматривая трещины на потолке. – Не огреб, не отхватил, не словил, а умер. Я убил его. Забил до смерти. И знаешь что самое интересное? – Он повернул голову и посмотрел Толе в глаза. – Мне не жаль. Совсем.
Во время обеда к Глебу подошла Анастасия Репина и приказала через десять минут явиться в кабинет Воспитателя.
– Вот дерьмо, – печально протянул Толян, как только она удалилась. – А я уж подумал, что обойдется.
– Это вряд ли, – ответил Глеб.
Преклов опустил замершую на полпути ко рту вилку и шмыгнул носом.
– Что же теперь будет?
– Скоро узнаю.
– Это все из-за меня. – Толя вздохнул и сокрушенно покачал головой.
– При чем здесь ты?
– При том. Если б я тогда, у турников, держал рот закрытым, ничего бы не произошло. Ты бы не поцапался с Кажубеем. Господин Крайчек этого бы не услышал. Не поставил бы вас в ринг. Никто бы не умер, и никому не пришлось бы идти в кабинет Воспитателя.
– Ерунда, – отмахнулся Глеб и вылез из-за стола.
Преклов тотчас вскочил, едва не опрокинув стаканы, и протянул руку.
– Не поминай лихом, друг, – произнес он торжественно, чуть дрожащим от волнения голосом.
Глеб ответил рукопожатием и озадаченно нахмурился.
– Ладно… Не буду.
В этот момент самообладание дало трещину. По дороге от столовой к офицерскому блоку оно продолжало стремительно слабеть, пока наконец не растаяло полностью. Траурный тон Преклова заронил в сознание тлетворные семена паники, которые тут же дали обильные всходы, за что Толин язык был неоднократно проклят наложением типуна. Впрочем, это не помогло. Возле двери Крайчека Глеба уже колотила нервная дрожь, а ладони вспотели так, что казалось, еще немного, и с пальцев закапает. Он скрипнул зубами, собирая воедино жалкие остатки былой смелости, и постучал.
– Войдите, – ответил пробирающий до костей механический голос.
Глеб открыл дверь и шагнул навстречу судьбе.
– Курсант Глеб Глен прибыл по вашему приказу, господин Воспитатель! – отрапортовал он тоном чуть выше, чем хотелось.