Для писателя – просто замечательно…
…Вообще-то женат я был трижды, и с женами мне повезло. Первые две были очень красивыми женщинами, а третья – такой красивой, почти как чужая жена.
Я никогда не говорил о них плохо, и не обижен за то, что они оставляли меня – какая женщина выдержит ежедневное пьянство мужа, имевшего одну перспективу – спиться до конца. Да еще, клявшего на всех перекрестках строй, при котором жил.
Вторая жена, Ирина, мне так и сказала в день развода: «Твой враг не власть, а ты сам! Вернее, твоя водка!» На что я довольно безответственно попытался отшутиться:
– Может, я люблю водку, как своего врага. Я ведь православный.
– Знаешь, Христос конечно сказал: «Кто сам безгрешен, пусть первым бросит в меня камень», – но боюсь, он не всегда задумывался над тем, к каким последствиям могут привести его слова…
Насчет своего православия, я, конечно, загнул. Не то, чтобы я не верю в Бога, я просто не знаю, к чему его приставить.
В то, что земля и природа на ней, созданы по некоторому умственному велению, я не верю потому, что уж больно неразумно она создана. Простой вопрос – зачем людей разделили на расы? – приводит в тупик.
Должна же была мудрейшая система, да еще и имеющая вечность для того, чтобы совершенствоваться, предусмотреть такие очевидные проколы в своем детище.
Что же касается нравственности, то мне кажется, что порядочный человек вполне может позволить себе быть атеистом.
Что с Богом, что без бога – я все равно не стану ни убивать, ни воровать.
Так, что Бог здесь, вроде, как-то и нипричем…
…Наверное, оставляя меня, жены вздыхали с облегчением, а я просто храбрился.
Храбрость – это не мужество.
Мужество – это храбрость плюс мудрость.
И, наверное, хорошо, что они до сих пор не знают, почему я не выл волком. Всякий раз тоска была такой, что сил даже на вой не было.
Я никогда не пытался вернуть своих бывших жен, потому, что хорошо понимал, что, если за все, что угодно нужно бороться до конца, то за женщину только до начала.
В некоторых делах, начало – это и есть конец…
После развода со мной, каждая из моих жен с большей или меньшей успешностью устраивала свою жизнь, но вот судьба – их нынешние мужья – страшные выпивохи, а я уже давно не пью.
Ни по праздникам, ни по будням.
Не думаю, что это вызывает у них раздражение, но одна из подруг моей третьей жены, Людмилы, рассказала мне, что однажды, на вопрос о том, что обо мне слышно, та просто ответила: