Мама помогла Ричарду уложить отобранные вещи. Получился довольно объемный и увесистый тючок.
– Ничего, сынок, положишь в телегу, – успокоила мама, – лошадям все равно везти тяжелые бочонки, так что пару лишних килограмм дела не меняют.
Женщина встала и обняла сына.
– Вот и мой малыш вырос. Я так хотела, что бы ты всегда был рядом со мной, но пришло время. Ты стал взрослым мужчиной. Материнская забота и опека нужна ребенку, но мешает возмужавшему юноше. Если не отпустить ребенка вовремя, то из него вырастет никчемный взрослый, держащийся за материнскую юбку до старости и рассчитывающий на постоянную помощь родителей. Я не хочу тебе такой доли.
Мама разжала объятия, потрепала Ричарда по голове и, кивнув Элли, вышла из комнаты. Сестричка Роберта кинулась к нему, чмокнула в щеку и вылетела за матерью, оставив юношу в растерянных чувствах.
В сборах в поездку пролетело три дня, заполненных суматошной беготней, ремонтом и смазкой телег, погрузкой бочонков, закупкой овса для лошадей и в переговорах с Караванной гильдией. Но вот и наступил день отъезда. Ричард всю ночь вертелся в кровати, пытаясь заснуть. Но так и не смог сомкнуть глаз. Когда хмурый рассвет заглянул в окно, Ричард лежал на спине, глядя в потолок. За дверью протопали тяжелые шаги отца. Дверь скрипнула.
– Вставай сынок, пора ехать.
Ричард подскочил и принялся натягивать одежду. В зале гостиницы собрались все отъезжающие, за исключением охраны, которая должна была подъехать к моменту выезда. За большим столом сидели здоровые парни-возницы из конюшни, жадно уплетающие горячую яичницу со скворчащим салом. На краю стола неторопливо пил чай Джон, рассеяно поглядывая по сторонам. Мама и Элли стояли в углу, накинув теплые платки. Отец похаживал по залу, похлопывая по отвороту сапога рукоятью кнута.
– Садись, сынок, что будешь, – подбежала к Ричарду мама.
– Спасибо, мам, ничего не надо, что-то аппетита нет, – отмахнулся юноша.
– Сынок, так нельзя. В следующий раз ты поешь только в обед, на привале. И то там не будет такой пищи как дома. Тебе надо хорошо покушать.
– Мама, но у меня совсем нет аппетита.
– Попей хоть горячего чая, – не отставала мама.
– Хорошо, – нехотя согласился Ричард. У него сводило желудок от одной мысли о том, что он сейчас уедет и не увидит дом месяца три или четыре. Взяв кружку с горячим напитком, он пригубил его. По жилам разлилось тепло, и желудок немного отпустило, но есть все равно не хотелось. Ричард взглянул на Джона. Тот невозмутимо продолжал отхлебывать из кружки, закусывая бутербродом с холодной ветчиной. Вот уж кто спокойный. Хотелось бы мне быть таким же. Ведь он младше меня на пару лет, а такое спокойствие. Джон, видимо, почувствовал взгляд юноши, посмотрел на него и, улыбнувшись, незаметно подмигнул.