Дрожь пробежала у меня под рубашкой.
– Ничего со мной не случится, Алёна.
Сестра отпрянула, очертила себя и меня громовым знамением. Заморгала глазищами, сама своих слов напугалась. Вбежала в дом и выскочила с мешочком в руках.
– Вот. За пояс заткни. Это материно. Плакун-трава. Отгонит его, коли раздумаешь. Хлеб тоже возьми: нехорошо в гости с пустыми руками.
Я кивнул, сжал мешочек, внутри сухая трава захрустела; не приучен я верить в заговоры бабьи, да сейчас во всё поверить готов. Вернулся в дом, посмотрел на деревянные лица богов. Спрошу тихо у Лешего, как мне Весению найти, поблагодарю да уйду. Захлопнулась дверь, выпустив меня, защита родного дома осталась за спиной. Ух, отец разозлится, но из рода же не выгонит.
Роса замочила мои порты по колено, зябко стало. Неужто дурное меня в лесу поджидает? А вот и сам лес. Тёмный. Утренний свет ещё не добрался до него. Дремучий, высокий. Чего же боюсь, в самом деле? Лешего или потерять навсегда Весению?
Вдохнул, выдохнул и пошёл. Страшно только первый шаг сделать, а дальше ноги как будто сами несут. Идёшь себе да идёшь. Заканчивались заливные луга вокруг нашего селения, обступал их лес. Высокий и светлый в ясную зеницу лета, да тёмный и непроглядный в грудень.
Золотисто-бурые бугристые стволы с чёрными сучками, тёмно-зелёной головой и коряжистыми ветками с длинными сухими пальцами встретили меня на пороге. Знакомый душистый запах тёплой хвои дохнул в лицо. Лес поднимался и спускался, прыгая по холмам, а заросшие овраги ещё хранили следы влажного ночного тумана. Тени сосновых лап путались с солнечными бликами на ковре из веточек, травы да иголок. Земляника кое-где сквозь траву проглядывала и цветочки-глазки белые, сестрица моя уж больно их любит. В прогалинах, залитых светом, зацветала малина, в густых, колючих зарослях пищали маленькие птицы в круглых гнёздах. Тут и там сквозь зелёный подлесок пробивались сиреневые колокольчики. Голову вверх поднимаешь: кроны мохнатые сплетаются в вышине, кивают.
В утренней синеве лес словно стены дома с большими сенями: идёшь, идёшь, а до комнаты не дойти. Лес наполнялся звуками: голосами птиц, вздохами ветра в вершинах, шелестом подлеска, стуком падающих шишек. И у этого дома есть хозяин. Лесной царь. Безмолвные великаны-сосны с бурым телом и зелёной головой, покачивающейся в такт ветру, непокорные самой Моране. Гиганты, знакомые с небесными стадами, увенчанные огнём небесного светила. Под их опекой распускаются цветы и наливаются ягоды. С их ветвей птицы встречают новый день. Но стоит замешкаться в дождь – и ты навсегда останешься в сердце чащи. А что там с тобой случится – один Хозяин и ведает.