– Конечно, сокол мой ясный, – догадываясь, о чем может пойти речь, озорно улыбнулась прелестница, – будь уверен, чтобы ты ни сказал, об этом не узнает ни одна душа.
И юноша, еще раз внимательно посмотрев ей в глаза, вкрадчиво поведал:
– На днях мои родители пошлют в ваш дом сватов. Никто же не догадывается о наших отношениях. Теперь-то понимаешь, почему это должно остаться нашей тайной. А родичи мои пущай думают, что это они выбрали мне невесту.
– А ежели откажут? – приклонив голову к его плечу, грустно улыбнулась девица.
– Не бывать этому. Ты же работящая да к тому же еще и красавица.
– Суженый мой, какой же ты умный и смелый! – с благодарным блеском в глазах горячо воскликнула она.
– Вон ужо и сумерки спускаются на землю, – как бы пропуская ее слова, тихо подхватывает Любомир, прислушиваясь к звукам и внимательно всматриваясь вдаль.
– Смотри, смотри, как красиво солнышко-то садится, и прямо в речку, – восторженно шепчет Дарина, хлопая широко распахнутыми глазами, – а водная гладь-то какая спокойная, да и тишина уж чересчур таинственная, я бы даже сказала, подозрительная. Тебе, Любомирушка, так не кажется?
Юноша, вновь напрягая слух, вглядывается в вечернюю мглу. И в какой-то момент, приложив палец к губам, вжимается в землю.
– Поползли, – шепчет он. И они бесшумно отползают под крону ивы, которая своими густыми, опускающимися почти до земли ветвями скрывает их.
– Опять басурмане пришли, что-то уж часто повадились они к нам, как будто медом здесь намазано, – играя желваками, с болью выдавил Любомир.
– Сколько же их много! – шепчет Дарина, с тревогой глядя на многочисленные колонны половцев, движущихся под покровом темноты в сопровождении воя зверей и скрипа телег.
– Видно, битве быть. Не зря же весть о походе княжеского войска недавно разнеслась не только до черноморских степей, но и аж до Тмутаракани1 и Корсуня2.
– А нам-то что ж делать-то? – слышит он взволнованный голос девушки.
– Как можно скорее возвращаться домой. Надо оповестить сельчан о вновь надвигающихся половецких набегах.
Любомир, еще издалека увидев отца, резко ускорил шаг, спеша ему навстречу.
– Батюшка, здравствуй! – И, поклонившись в пояс, немедля продолжил: – Сегодня принес я тебе нерадостную весть.
Василий, пронзительным взглядом глянув на «блудного» сына, ворчливо пробурчал: