– Пришли её ко мне, я хочу сама расспросить её об этом.
Харив немного замялся.
– В сердцах я сказал, что надо бы свернуть шею этой служанке, – признался он, – а рабы поспешили выполнить моё пожелание.
– Ну что ж, – вздохнула княгиня, – придётся тебе расспросить об этом Мирмах.
Наконец служанки услышали её стоны и пришли с горячей водой и чистыми простынями. Предложили поесть, но действие успокаивающих трав, которые дал ей накануне ахкам, ещё не прошло, и единственное желание, которое сейчас было у Мирмах, – это забыться сном. Засыпая, она чувствовала, как её прокладка быстро наполняется кровью, горячие потоки подтекали под неё, просачивались в постель, а у неё не было сил пошевелиться и позвать на помощь.
Воспользовавшись тем, что в опочивальне госпожи было тихо, одуревшие от безделья рабыни сидели в передней и судачили.
– Это правда, что Ашикву казнили? – спросила одна из них.
– Поделом ей, – отозвалась другая, – только кто теперь будет заплетать госпожу?
– Я могу заплести не хуже.
В саду быстро сгущались сумерки, пора было зажигать лампады, но женщины не спешили.
– Может быть, надобности в этом больше не будет, – промолвила третья, важно качая головой. – Выкидыш первенца – плохой знак, да и красота женщины после этого блекнет. Вот увидите, скоро господин возьмёт себе другую жену.
– Уж не тебя ли?
Все три служанки захихикали, когда в переднюю вошёл Авед. Увидев в полутёмной комнате смеющихся рабынь, он рассердился.
– У господ такое горе, а они смеются, бездельницы! Быстро принести огонь, сюда наш вельможный господин идёт!
Харив вошёл, когда служанки второпях зажигали светильни, но в комнате Мирмах было темно. Он приказал внести лампаду и увидел её на кровати – бледную, как воск, лицо её было умиротворённым, даже казалось, что она чуть-чуть улыбается. Сын князя был закалённым воином, привыкшим к виду смерти, он не закричал, не зарыдал, а молча стоял перед ней. Он вспомнил её глаза, её голос, как она просила его не уходить, остаться с ней, а он ушёл, для того чтобы бездумно носиться по полям, оставив её на попечение бестолковых рабов, а теперь она умерла, и он никогда больше не услышит её голоса. Медленно повернувшись, он вышел из её комнаты. В переднем покое стоял Авед, а позади него – три служанки, ожидавшие приказаний. Кивком головы он велел им пройти к госпоже, и через несколько секунд оттуда раздались вопли и плач. Управляющий стоял перед ним, склонив голову, и в сердце Харива поднялся гнев на своего слугу.