Немногие знали о её мудрости, слава же о её красоте быстро распространялась. Когда ей было четырнадцать лет, к ней сватались именитые люди, предлагали золото и стада, но все они получали отказ от Сенеава. Некоторые раздосадованные отказом негодовали и грозились пожаловаться на него повелителю, но он только смеялся в ответ. Он был личным советником князя, какие жалобы могли его напугать? Шло время, но жалобы все же дошли до князя Анаса и возбудили в нём любопытство.
Весной, в праздник Адмона, девушки несли дары, и Сонабар была в их числе. В платье цвета крови, в венке из красных цветов, она шла среди подруг, смеялась и пела. Кожа как шёлк, зубы как жемчуг, стройная и легконогая как лань. Там и увидел её князь. И вот, сразу после шествия, он призвал к себе Сенеава и без предисловий сказал: «Я видел твою Сонабар. Она уже совсем выросла. Сколько ей? Шестнадцать?».
– Пятнадцать, Ваша светлость.
– Я пришлю за ней сегодня. Пусть служанки натрут её жасмином и марвой.
Сенеав пришёл к дочери и рассказал ей о разговоре с Анасом. Выражение ужаса и отвращения отразилось на её прекрасном лице. В тот день слуги князя ушли, как и пришли, ни с чем, но вскоре вернулись с поклонами до земли.
– Ахкам (мудрейший), – почтительно обратились они к нему, – наш властелин слёг в горячке и в бреду призывает тебя на помощь.
С самодовольной усмешкой явился Сенеав к Анасу.
– Для того чтобы поправиться, тебе нужно на время забыть о женщинах, – сказал он, стоя у постели больного. – Что же касается моей дочери, то о ней ты забудешь в первую очередь.
Князь молчал, сжав зубы, и колдун понял, что необходимо какое-то объяснение.
– Всемогущим богам не угодно, чтобы она сейчас покинула мой дом. Я обучаю её своему искусству, и ей необходимо провести ещё полгода под моей крышей. Но если ты возжелал её так страстно, то не наложницей, а женой будет она князю. Мы – люди именитые, и меньшего моя дочь не заслуживает.
Он видел, как разглаживались гневные борозды на лбу его суверена, а сам думал: «Ты и трёх месяцев не проживёшь».
– Я хочу, чтобы её провозгласили моей невестой, – прохрипел в ответ князь, – чтобы никто даже близко к ней не подошёл под страхом смерти.
Сенеав тем временем смешивал лекарства. Одобрительно кивнув головой, он поднёс больному чашу с терпко пахнущим настоем.