Ричбич - страница 13

Шрифт
Интервал


Просыпаюсь от того, что его рука мнет мою грудь под футболкой. Уже глубоко за полночь. У Жени всегда был свой режим, и обычно я под него подстраивалась. И сейчас все это кажется страной формой полового сожительства.

Достаю его пятерню и отшвыриваю к остальному телу.

– — У тебя кровавое воскресенье? —шепчет он и лезет в трусы.

– Отвали, сказала! – я отворачиваюсь.

– Совсем немного нежности для любимого. Ты же не хочешь меня расстроить? – он тянется меня поцеловать.

Перебил мне сон. Я его ненавижу. Меня воротит от него.

– Хочешь внимания? Нежности?

Он улыбается.

– Ласки? – я улыбаюсь ему в ответ, приподняв брови.

– Как ты хочешь? – Он валится на спину, заложив руки за голову.

Я молчу.

– Ну, мне нравится, когда ты фантазируешь, – от него воняет трехдневным отсутствием душа.

– Например, так? – сдергиваю до колен его трусы.

– Да, – тихо говорит он.

– Или так? – целую его в грудь. Он кивает. – Может, так? – целую в живот. Он закрывает глаза. – Или так? – целую в бедро.

Он глубоко вдыхает:

– Да, да.

– Тогда иди и подрочи!

Он вскакивает с дивана. Злой, тупой.

– Ты охерела?! Так не делают!

– Ты мне отвратителен. Ты эмоционально ущербен и интеллектуально низок! – я четко выговариваю каждое слово, вбивая их в его глупую голову.

– Так не живи со мной!

– Отлично! Собирай шмот и вали на хер, – я продолжаю изъясняться высоким стилем.

В его глазах страх – он не контролирует меня. Он понимает, что теряет меня и все, что было удобно столько лет. Он шлепает по выключателю. Зажигается свет.

– Отлично!

– Давай, тоскливая манда, шуруй! – кричу не я, а накопившееся во мне несогласие. Я только сейчас поняла, что Женя никогда не сделал бы для меня столько, сколько сделала для него я. Он бы не прятал в трусах мою траву и не ублажал капитана. Его гордость выше моих бед.

– Иди к лешему, потаскуха! – вопит он, натягивая куртку.

– Я всегда была тебе верна, – мне стала понятна направленность его мысли.

– Расскажи это следаку, – он ухмыляется и, отвернувшись, открывает комод.

– Тварь! – мои ноги подкашиваются, а к горлу подступает тошнота. – Урод! – мои кулаки бьют по спине презираемого Жени, который растаптывает последнее, что нас связывало. Но руки стали вдруг вялыми. Бессильными тряпочками они хлопают по спине мерзкого шакаленка.

А он скалит зубы и ржет.

– Да отвали, проститутка! – Женя с силой толкает меня. Я падаю, ударяюсь головой о стену.