Отец о чем то задумался, а потом продолжил:
– Но какую судьбу тебе готовят не знаю. Знаю я пока одно в твоя машина нашпигована подслушивающими и следящими устройствами, как булка изюмом. Будь осторожен во всем: что делаешь, с кем встречаешься, о чем говоришь. Теперь ты под постоянным наблюдением. Я хотел поселив вас рядом с нами сделать как лучше, а получилось совсем не так. В твоей квартире тоже есть про слушка, да и в моей. Поэтому мы с мамой осторожны в разговорах.
– Хотя при таком раскладе вещей за тобой наблюдали бы и в другом месте, где бы ты жил. Я хочу, чтобы ты поговорил со своей женой и предупредил ее.
– Она должна понять это. Объясни ей, что за всеми работниками дипломатических миссий ведется наблюдение, в целях личной безопасности.
Да как я и предполагал наш Посол отозван обратно домой и больше о нем ничего не слышно. Он и его семья просто растворились. Поэтому я сделал вывод, что миссией тайного представителя была не только встреча с тобой, но и устранение Посла.
У меня вырвались слова:
– Но это же бесчеловечно, причем тут его дети и жена?
Отец секунду молчал потом заговорил. Каждое его слово было таким весомым и так точно описывало обстановку в нашей стране, что я невольно почувствовал страх. Страх за свою семью, страх за мою жену, страх за мою страну. Как человечество может терпеть такого тирана и диктатора подумал я. Но массы людей боготворили его или боялись. А может и то и другое одновременно. Каким же я был дураком, когда защищал нашего лидера в политических дебатах с друзьями. А теперь и я попал в эту мясорубку и во имя моей семьи буду служить ему. Вот и ответ страх заставляет людей служить.
Этот разговор очень помог мне. Развеял все мои сомнения и расставил все на свои места. Во всяком случае я стал более четко понимать, происходящие вокруг меня события. Теперь я мог избежать многих серьезных ошибок в будущем и постараться внутри себя сохранить человека. Именно внутри себя. Потому, что то, что было снаружи это всего лишь маска. Маска хорошего актера, позволяющая играть роль. Беда только в том, что актер снимает маску после спектакля, а я должен носить ее постоянно. Стало грустно и пусто на душе. Не было больше не больших надежд, ни великих стремлений. В моих глазах была безысходность и растерянность. Тогда отец обнял меня: