Ее руки обвили его шею, пальцы погрузились в волосы, груди в страстном порыве прижались к его груди, и ее губы… Ее губы отвечали на ласку Люка, и какая-то часть сознания, еще способная мыслить, понимала, что это именно ласка, а не грубое нападение.
Его сильный властный рот господствовал. Она хотела повторения, отвечать ему своим языком, но не нашла в себе смелости.
Она почувствовала, как плоть, касающаяся ее живота, пульсирует и увеличивается, и поняла, что он сдерживает себя. Ноги ее раздвинулись, готовые принять его словно в теплую колыбель, и слова ее тети, казавшиеся неприличными и смешными, теперь обрели смысл. Он только должен был слегка подвинуться, чуть приложить силу… Вдруг она испугалась, и он почувствовал это.
– Эйврил? – Они посмотрели друг на друга, почти соприкасаясь носами. – Вы когда-нибудь целовались прежде?
Она молча покачала головой.
– Я так и думал. – Он откинул одеяло и встал с кровати. Холодный поток воздуха был столь же отрезвляющим, как и его слова.
На этот раз она поняла, что ей надо скрыть свою наготу, и отвернулась к стене.
Через несколько минут Люк вернулся:
– Эйврил?
– Да? – Она продолжала лежать отвернувшись.
– Взгляните. – Последовал быстрый взгляд – он протягивал ей маленькое зеркало. – Вы видите?
Бесшабашное дикое существо смотрело на нее из зеркального осколка: волосы спутались в клубок, глаза широко раскрылись и потемнели, губы припухли…
– О, – выдохнула она, – о Небеса. Это больше не повторится.
Люк, отойдя, брал с полок какие-то вещи, но затем повернулся и внимательно посмотрел на нее:
– Не сейчас. Но потом мне снова придется сделать это.
Она почувствовала, как краска заливает ее тело от груди до лба, как изгибаются губы.
Слава Небесам, Люк оделся и теперь выглядел непривычно задумчивым.
– Я принесу горячей воды. Когда вы выйдете отсюда, не забывайте, что были в сознании все эти четыре дня.
Когда дверь за Люком захлопнулась, Эйврил села на кровати. Только один поцелуй, и что за чувства охватили ее… Хотя она и не желала мужчину прежде. Он думал, что это забавно, негодяй. Это ничуть не забавно, это возмутительно и постыдно. Ее грудь еще сотрясалась от прерывистого дыхания, и странное чувство поселилось в нижней части живота, словно бы страх, но без боязни, и что-то там легко пульсировало. Он заставил почувствовать, как это может быть, и, должно быть, ощутил это и остановился.