– И как ты их всех находишь? Мне бы хоть одного. Тут, в Казани, нормальных-то мужиков не осталось. А ты каждый день с приключениями.
А ты в трамвае не в книжку смотри, а по сторонам. И смени «лицо суровых дней моих» на «ясно солнышко». А то на тебя смотришь и кажется, что ты кого-то хоронишь сегодня. Этой груди уже давно пора найти хозяина! Итак, мне нужен мужчина средней шишковатости: и не главная шишка на елке, ну и не комбайнер. Самое то.
Они проехали театр имени Галиасгара Камала, Гузель улыбнулась магазину «Золотое яблоко» и девице с огромным венком из одуванчиков, что встречала покупателей на входе.
С Бауманской слышался Цой, а у торгового центра «Кольцо» пританцовывали удалые студенты: трое крутились на голове, а двое прыгали на шпагат.
– Ты наших комбайнеров не обижай. Тут один такое в инстаграме вытворяет… – Гузалия покраснела.
– И что?
– Он так мастерски управляет комбайном и трактором, что почти каждый день выкладывает видео поз из Камасутры.
Гузель расхохоталась.
– Че ты ржешь! Миллион подписчиков!
– Обалдеть! Надо глянуть! Видимо, у него там буренка без комплексов. О времена, о нравы!
– Еще какая! Она на самом верху комбайна пританцовывает. Та еще парочка!
– Это мой братан из Кукмора! Могу дать автограф от его имени, – повернулся к ним таксист и подмигнул.
Девушки сделали вид, что не расслышали.
– Ну и какими судьбами в Казань?
– Учить китайский.
– Почему – Казань? В других городах китайского нет?
– Ну, я не истоптала еще до конца Болгар, не проплыла Свияжск, не облетела музеи Кремля и, конечно, не поела знаменитых кыстыбый в кафе «Кыстыбый»! В каждый мой приезд «Кыстыбый» кафе, как вагоны проезжающего поезда, проходил мимо.
– Почему – китайский?
– Путин не дурак. Сколько договоров подписал. Язык будущего. Поэтому будем сочетать полезное с приятным. Я уже нашла себе китайца для практики.
– Что? Уже?
– У нас с ним только деловое сотрудничество: я ему мою улыбку в скайпе, а он мне практику китайского. Правда, что-то последнее время он намекает, что хочет меня познакомить со своей бабушкой. Бедняжка. Я зову его любя – мой китайский огурчик. Потому что он такой худой и в акне, студент, собирается приехать в Казань!
– Ты же не собираешься замуж в Китай? Эти ушлые китайцы!..
Гузель округлила глаза.
– Пока не собираюсь. Даже в самом страшном сне не могу себе это представить. Хотя он начал учить татарский. Теперь он со мной здоровается по-татарски, «салямь михабатимь», и прощается – «ялтамьсинь».