Я был так ошарашен, что не стал ничего и говорить о предстоящих возмущениях Эдика по поводу эксплуатации его банных принадлежностей.
– Глинтвейн – это вино, только горячее.
– Я не люблю горячее вино, – сказала рыжеволосая женщина и, взяв в руки бутылку армянского коньяка, повертела его из стороны в сторону. – Это же коньяк, а не вино. Я пила такой, – и задумчиво добавила: – Правда, очень давно.
– Так, давай выпьем еще раз, – живо предложил я.
Она посмотрела на Меня долгим взглядом и, поставив бутылку на стол, сказала:
– Давай.
Я разлил, сказал короткий спитч о Золушке, и мы выпили.
А «Золушку» звали Лизой.
– Какое приятное имя, – сказал я и предложил выпить на брудершафт.
Она согласилась.
Мы встали. Оказалось, что я ей всего по подбородок, поэтому переплетать руки было не совсем удобно. Зато после того как я приобнял ее тело для поцелуя, оно – это тело – оказалось очень податливым, хотя и весьма упругим.
Наш фуршетный поцелуй затянулся, и мы незаметно для себя оказались в горизонтальном положении на диване.
Такого большого и такого шикарного женского тела я еще не видел в своей юной жизни.
Поцелуи ее были страстны, объятия мощны и долги.
Я, исполняя обязанности соблазнителя все время боролся за свою жизнь, боясь быть задушенным моей гигантской Золушкой.
После того как она расслабилась, я еще хотел немного поползать по ней, как таракан по булке, но вдруг неожиданно почувствовал недомогание (может, от крепких объятий, может, от страстных поцелуев, а может, от выпитого коньяка). Я быстро сполз с Лизы и побежал, вихляя задом, в ванную.
Там меня вырвало.
«Нет, все же это не от коньяка, – решил я. – Скорее всего от перенапряжения. Все же удовлетворить женщину с такими объемами было не так-то просто. Но судя по тому, как безвольно и расслабленно лежала на диване Лиза, задачу честного соблазнителя я выполнил». Рассуждал я так, стоя на коленях и свесившись головой глубоко в унитаз. Сил не было даже подняться на ноги.
Вдруг кто-то погладил меня по голове.
– Бедненький. Тебе плохо?
– У-у-у-у… – промычал я.
Лиза обтерла мое бледное личико полотенцем и, подняв на руки, отнесла меня на диван.
Там она меня укрыла теплым одеялом! напоила чаем. Затем переоделась в свой рабочий комбинезон и, спрятав свои шикарные солнечные волосы под берет, ушла.
Правда, предварительно она поцеловала меня в лобик и выпила на дорожку еще одну рюмку коньяка.