Вор-домушник медленно приподнялся, перевел дыхание. В особняке царила полная тишина. Вот и созданы все условия для многотрудной работы. Небольшое неудобство доставлял помаргивающий светодиод на панели у двери. Хозяин, выходя из дома, поставил особняк на сигнализацию. Странные люди – эти богатые. С его отъездом наружную охрану по периметру никто не отменял – вряд ли весь состав укатил вместе с ним. Рослые парни – ходячие анаболики – шатаются по дорожкам, следят за воротами. Охраняется и сам поселок для богатых, куда ни плюнь, везде охрана. Он из кожи вон вылез два часа назад, когда, рискуя свободой и здоровьем, пробирался в эту «глушь». Большую часть – ползком, не отрывая головы от земли. Его спасло лишь то, что вторжения не ждали – не принято в этом мире грабить сильных мира сего, окруженных заборами, электроникой и плечистой охраной. Он корчился под оградой в сгущающихся сумерках, используя складную саперную лопатку – рыхлая глина поддавалась, как масло ножу. В дальнем закутке участка произрастал бурьян, со стороны не видно, что «крот» покопался. Охрана встретилась и разминулась в заднем дворе – в этот момент он и взлетел, как обезьяна, на сложносоставную крышу, где воспользовался чердачным окном. Сигнализацию к окну не подвели – не обманул техник из охранной фирмы, предоставивший по секрету информацию. Вернее, подводили, но кабель оказался с дефектом, запасного не было, схему замкнули без данного элемента, и даже хозяева не в курсе. Нормальная русская лень. А дальше элементарно – вниз по задней лестнице, схорониться в кладовке среди вороха тряпья, набраться терпения, пока хозяева уснут. Он не знал, кто обитает в этом доме, имел лишь информацию о сейфе на втором этаже. И в голову не приходило, что хозяин на ночь глядя куда-то намылится, да еще на машине. Просто подарок. Теперь он один в огромном доме…
– Ну что ж, уважаемый посетитель, – прошептал вор, – вы выбрали сложный уровень, теперь, пожалуйста, не облажайтесь…
Он бесшумно пересек холл, поднялся по лестнице. У последнего пролета предусмотрительно остановился, лег на ступени и высунул голову. Чутье не подвело, вершину лестницы венчал датчик, реагирующий на движение, это было белое пятнышко на стене. И где гарантия, что на задней лестнице не висит такое же? Проблема все же решалась – пусть и непросто. Он отполз, вернулся на пролет и перелез через перила. Теперь вор передвигался как потомственный циркач – висел в воздухе, держась за основания балясин, рывками перемещался вверх. Он основательно вспотел, когда уперся в последнюю балясину. Подтянулся, прижимаясь к стене, очень медленно пополз по стеночке, гипнотизируя глазок охранной системы. Глупый датчик помалкивал. Обзор этой штуки – 160 градусов. Он плавно перетек за косяк, облегченно вздохнул и вытер пот с лица. Дальше двигался короткими шажками, всматриваясь в полумрак. На втором этаже датчики слежения отсутствовали. Он знал, куда идти: нашептала одна обиженная, но не очень говорливая горничная, уволенная в прошлом году… Мужчина повернул за тяжелую портьеру, чуть не запнулся о ножку венского стула, встал, осязая пространство одной из гостиных, обставленной добротной монументальной мебелью. В глубине помещения был обещан проход. Он нашел его – практически на ощупь. Две ступени, коридор, картина в выпуклой рельефной рамке. Вторая картина… Он отступил, прижался к противоположной стене и несколько минут сохранял неподвижность. Все в порядке, можно работать. В глубине коридора имелась лестница, но не было окна – он безбоязненно включил фонарик, осветил картину. Типичная постмодернистская чушь, ни уму, ни сердцу. Смежные профессии вор осваивал поверхностно, но чутье подсказывало, что с этим творчеством лучше не связываться. Пусть и не подделка, но ну ее… Он снял картину, прислонил к стене. Образовалась глянцевая поверхность сейфа. Вор усмехнулся – разве это сейф? Похоже, здешняя публика не боится, что ее ограбят. Разве можно грабить небожителей?!