Сергей остановился рядом, демонстративно похлопал себя по карманам, ища зажигалку. Старик вытащил коробок спичек и протянул Птице. Сергей, поблагодарив, прикурил и, словно бы только сейчас заметил на пиджаке ветерана две орденские планки, сказал:
– Простите, а вы на каком фронте воевали?
Старик заинтересованно посмотрел на парня, а потом расправил плечи и ответил:
– На Втором Украинском. Удивительно, что молодежь еще этим интересуется. Да ты не подумай, я не в претензии. Все понимаю. Уходит наше время.
Птица, словно извиняясь за свое поколение, добавил:
– Вы на деда моего похожи. Но не внешне, а как-то в целом. Он в пехоте воевал, только на Белорусском направлении…
Старик взглянул на Сокольских уже несколько иначе. Глубокие морщины на лбу, несмотря на возраст, слегка разгладились. Затянувшись папиросным дымом, ветеран ответил:
– А я танкист, как в октябре сорок четвертого мне восемнадцать лет стукнуло, так и призвали. Но войны и на мою долю хватило. Дважды в танке горел возле озера Балатон. Слыхал ты про такое?
– А как же! Венгрия. – Сергей покивал и, помолчав, добавил: – На дачу едете?
Пенсионер усмехнулся и махнул рукой на очередь:
– Это они на дачу едут. Нашли, тоже мне, место для отдыха. Хоть татары, хоть заражение, хоть кол на голове теши. А я к дочке с зятем еду, транзистор свой хочу забрать. Им ни к чему старье это, а мне, старику, радость.
Сергей представил себе будни старика, которому только и остается, что слушать радиоприемник. На душе стало тоскливо.
И тут ветеран вдруг поинтересовался:
– А ты чего так нервничаешь-то? Весь, вон, извертелся. Потерял кого?
Сергей ругнул себя за мандраж, а потом поведал свою «легенду»:
– Да очередь такая, хоть с рассвета занимай, а я и так уже опоздал. Жена мне теперь голову снимет! С тещей на даче с утра меня ждут. Не знаю, что и делать… – Он горестно развел руками. – Вы бы не могли мне свой пропуск продать?
Старик усмехнулся и, внимательно посмотрев на Птицу, спросил:
– А то, что он выписан на другого человека, тебя не смущает?
– Да все равно на контроле его никто с паспортом не сличает. Я бы вам хорошо заплатил. Мне время дороже, – закончил свою мысль Сокольских.
Пенсионер вынул пропуск, прочитал его, подумал и протянул заветную бумажку Птице. Тот, волнуясь, как бы ветеран не передумал, достал купюры и передал старику: