Воспоминания унесли образ деревни, развеяли злобу на
городских солдат иместныхстарейшин. Перед глазами встала новая
картина: длинная колонна из людей с пожитками, что двигалась вперёд
по старому тракту. Женщины и дети шли в центре, а мужчины охраняли
их, вооруженные копьями и луками. Эдван тоже был там,двигалсярядом с отцом и искренне надеялся, что им не придётся
сражаться. Среди всей толпы деревенских было всего двое одарённых,
чья силаоставаласьглавной надеждой всех жителей на случай
нападения одарённых зверей. Эдван и сам страстно желал стать таким
же, пробудить дар, чтобы защищать родных от всех напастей, но...
уже не сильно верил, что это возможно. Не так сильно, как вдалеком
детстве.
Громом
средиясногонеба прозвучал пронзительный крик обезьяны. Твари
вылетели из леса и набросились на колонну с невероятной яростью,
едва ли не мгновенно расправившись с одарёнными. Боль пронзила
сердце Эдвана с небывалой силой, как будто туда вонзилась тысяча
острейших клинков. Он закрыл глаза и до крови закусил губу, не в
силах простить себе совершённый поступок.
Он убежал.
Видя, как твари безжалостно расправляются с его односельчанами,
бросил копьё и помчался прочь, обезумев от ужаса, когда все
остальные бились до последнего вздоха. Стыд и скорбь снедали его,
казалось, было бы лучше, если бы он умер вместе с ними, но нет. Он
выжил. Каким-то чудом ему удалось спасти свою шкуру, но все, ради
кого он жил... погибли.
Душевная
боль постепенно утихла,глубокая горечь сменилась холодной
пустотой. Слёзы высохли, а парень всё так же смотрел в потолок, не
зная, как дальше жить. Рана в его груди была более чем реальной.
Она чесалась и ныла, постоянно напоминая о пережитом. Эдван помнил
серый, мёртвый мир,странное видение,в которомон
сражался с медведем, помнил момент, когда вдруг почувствовал
разлитую вокруг энергию, которую никак не могощутитьсейчас.
«Должно
быть, мне просто показалось. Привиделось в предсмертном бреду...» —
подумал он с горечью.
Он пролежал
несколько часов, просто смотря в потолок, не
зная,ни где он, ни кто спас его от той страшной раны. Ему
было всё равно. Эдван настолько глубоко ушел в себя, что даже не
заметил, как вкрохотную комнатку
заглянул седой старик и тут же сорвался куда-то, увидев,
чтопареньпроснулся.
Тяжелые
шаги за дверью заставили Эдвана вынырнуть из глубин разума, однако
в сердце его до сих пор царила безжизненная пустота. Моргнув, он
попытался глубоко вдохнуть, но рана в груди
заныла