– О чем это ты? – пытается ускользнуть она, но бывший муж не позволяет.
– Я просто хочу знать. Когда ты поняла, что все… что тебе противно? Ты ведь очень быстро… утешилась. Появился Майкл, ты уехала. Значит, дело не в Кате.
Он бросает мимолетный взгляд на ее лицо и мгновенно поправляется:
– Не только в Кате, я это хотел сказать.
– Гул затих, я вышел на подмостки, прислонясь к дверному косяку… Начинается! – продекламировала она, резко обернулась от окна и обнаружила, что Глеб действительно стоит, облокотившись плечом на выступающую нишу, отделяющую кухню от коридора, скрестив ноги и небрежно вложив в карман руку, оставив торчать один большой палец.
– Слова не мальчика, но героя… какой-то мелодрамы, – усмехается Светлана.
– Мне правда интересно.
– Глеб, прекрати! Ну что за разговоры! Мой ответ – нисколько. Мне не было противно. Но все прошло. Дорожки разошлись!
– Ну ладно, тогда хотя бы не стремно, – выдыхает он с видимым облегчением. – Надо тогда попробовать…
На этих словах Светлана резко выбрасывает вперед руку.
– Э, нет! Пробовали уже! Давай без этого.
– …перебраться по балкону к соседям, – заканчивает он, несмотря на ее протест.
Несколько секунд она с сомнением смотрит на него во все глаза и выдыхает:
– Эй, дружище, ты не на переговорах и не на сделке! Хватит манипулировать.
Светлана делает шаг в сторону и упирается ягодицами в стол. Кухонный гарнитур – единственный предмет мебели, который они успели установить.
Глеб делает удивленное лицо:
– Какие манипуляции, Свет?! Ты сама прекрасно додумываешь, без посторонней помощи.
Светлана вскидывает брови.
– Когда телефоны заработают, скинь, пожалуйста, ссылку на свою страничку в Красной книге.
Он тоже делает удивленное лицо, и ей приходится пояснить:
– У каждого редкого зверя есть страничка в Красной книге. А ты однозначно редкий зверь.
– Редкая скотина – ты хотела сказать.
– Это ты сам сказал.
Этот словесный сквош уже не радует и не заводит, отбитые мячи не тешат самолюбия, а неотбитые шлепают по самым неожиданным местам. Она снова отворачивается к плите, чтобы выключить истошно визжащий чайник, а когда поворачивается, видит в окно, что Глеб садится на перила лоджии. «Идиот», – едва слышно шепчет она себе под нос и, стараясь не делать резких движений, выходит к нему.
– Ты помнишь, что тут двенадцатый этаж? – Она ждет, что Глеб одумается, но он настойчив, зацепляется ногой за одну из железных скоб в стене, на которые они собирались вешать деревянные панели, и начинает медленно перегибаться за балконную перегородку. Балконы сделаны встык, но от этого не менее страшно.