Следовательно, требования идеи элементарного образования – главные требования истинной природосообразности, вытекающие из духа и жизни нашей внутренней природы. Поэтому они так явно и находятся в вечном противоречии как со всем хитросплетением животных средств, ведущих человеческий род по пути искусственности, так и с чувственным всемогуществом по-животному укоренившихся в нас неестественных и противоестественных свойств – следствием преобладания плоти над духом.
Мирская суетность, особое внимание к способствующим коллективному существованию человечества средствам образования, преобладающее над вниманием к средствам, способствующим индивидуальному существованию, противоречат существу требований элементарного образования и воздействию его природосообразных средств во всём их истинном значении. Иначе и быть не может.
Средства образования, способствующие коллективному существованию рода человеческого, по своему существу требуют больше физических сил, физического умения и напряжения, нежели нравственных и умственных сил. Стремления плоти во всех формах и видах должны быть подчинены стремлениям духа, и дух идеи элементарного образования всей сущностью и во всём объёме своих устремлений ведёт к глубокому и живому признанию необходимости такого подчинения.
Охватывая взором всю совокупность своих усилий добиться признания идеи элементарного образования, я не могу утаить от себя, что, вынашивая эту идею, я понимал, насколько далеки от неё начальные средства народного образования для всех сословий. С невыразимой силой оживляла она никогда не угасавшее во мне стремление к упрощению обычных, общеупотребительных форм обучения народа как наилучшему способу с несомненным успехом противодействовать плохому состоянию этого обучения во всех сословиях.
Однако она, эта высокая идея, жила во мне преимущественно как плод доброго, любвеобильного сердца при несоразмерно более слабых силах ума и умения, которые должны были бы помочь стремлению моей души воздействовать на претворение в жизнь этой высокой идеи. Она жила во мне как продукт крайне развитой силы воображения, которая не могла привести ни к каким действительно значительным реальным результатам при рутине, господствовавшей в этом вопросе в моём окружении. Она скорей походила на ребёнка, вступившего в борьбу с могущественными современниками, желавшими и осуществлявшими нечто противоположное тому, к чему он в мечтах стремился; в этой борьбе он тем более должен был потерпеть поражение, что упорствовал в ней, цепляясь за свою мечту. При таких обстоятельствах мои стремления, конечно, не могли привести ни к каким более значительным реальным результатам, чем те, каких они достигли в действительности в виде