– Так-так… – произнес он как-то растерянно. Подошёл к Никто, разглядывая его очень внимательно. Обошёл кругом.
Руки Никто были закрыты в наручники за спиной.
– Освободите руки ему, сделайте вперед,– приказал Корс.
Охранники тут же принялись выполнять приказ. Они перестали удерживать голову Никто в запрокинутом положении, и он сразу же опустил её вниз, копна белых волос закрыла его лицо.
А Корс невольно засмотрелся на нарядные, видно, что хорошие и дорогие сапоги, одетые на Никто. Новая не стёртая подошва у них была подбита блестящими стальными пластинами.
Командующий конвоем, которого звали Нолан, заметил взгляд своего начальника, и понимающе кивнул:
– Я тоже обратил внимание, – сказал он, – отличные сапоги!
– Да, уж! Одет как господин, а не раб, – с усмешкой согласился Корс.
Он наступил мыском сапога на кончик одной из кос Никто лежавший на полу. Он видел, что с одной стороны у Никто заплетено две косы, а с другой только одна.
– Почему три косы, а не четыре или две? – спросил он.
– Что? – едва выговорил Никто тихо и немного удивлённо, он попытался обернуться, но солдаты не позволили ему.
– А она вот у него, под волосами, – Нолан грубо приподнял часть волос Никто, – короткая. Словно отрезали, – он хмыкнул.
– Я зарабатываю деньги честным трудом, – произнес Никто, словно через силу, – я сражаюсь в Колизее, и на эти деньги… на эти деньги покупаю себе сапоги.
Охрана и Корс засмеялись.
– Не нужно оправдываться, – Корс продолжал улыбаться, – никто тебя на данный момент ни в чём не обвиняет. Нет ничего зазорного в том, что ты хорошо одет. Мне это даже нравится!
Никто промолчал.
– Ну? Что же ты замолчал? У тебя такой забавный акцент, такой словно шепелявый, зубы все на месте?
– На месте, – огрызнулся Никто в ответ.
Охранники снова заржали.
– Ладно, я шучу. Вижу, что на месте. Расскажи мне, как обычно, что ты ни в чём не виноват, и с тобой обошлись несправедливо. Все кто оказываются у меня здесь в этой комнате, всегда мне рассказывают об этом. Все невиновны и арестованы не справедливо!
Корс повернулся к солдатам:
– Вы слышали, чтобы хоть один человек признался сразу, что он здесь по справедливости и за дело?
Конвоиры продолжали веселиться:
–Нет, господин!
– Ведь с тобой тоже обошлись несправедливо? Разве не так? И ты ни в чём не виноват? Правильно?