Вы будете
возрождены в храме.
— Пятихаточка! Полтысячи за кил,
пацаны! — взревел проворный хозяин топора.
В следующий раз он не спешил
выходить. Он приоткрыл дверь и крикнул во все
горло:
— Перестаньте меня убивать!
Пожалуйста...
В ответ ему нестройным хором заревели
воины в осаде:
— Выходи, задохлик! Нам работать
надо!
— Выходи давай!
— Ути-ути! Ходу сюда!
Хозяин метки хаоса вздохнул и отошел
от двери.
— Злые намерения и корыстная
подоплека на лицо, — объявил он. — Можно
действовать!
«Лучший друг врагов», как его за глаза
частенько начали называть непростые личности этой игры, начал
ходить по комнате, разминать руки и ноги.
— Теперь активируем метку!
— произнес он и принялся скакать и орать
во все горло.
Когда ему надоело ждать активации метки,
Триник ловко перевернулся и встал на руки. Пытаясь ходить
на руках, он добился лишь того, что неудачно упал, разбив
нос.
— Надо что-нибудь безумное, —
произнес он и задумчиво погладил щетину, затем взглянул
на ладонь и смачно залепил сам себе пощечину. Промелькнул
слабый голубой дымок, и Триник, уловив момент, бросился
в сторону дверей. Но вместо того, чтобы ее открыть
он со всей дури врезался в нее с криком:
«КАРАМБА!». Грохот, стонущий Триник и устойчивый синий дым,
сползающий с пальцев.
— Твою ж мать, — прокряхтел маг
и попытался сесть.
Обнаружив синий дым, он радостно стянул
шляпу и засунул в нее руку. — Та-а-а-а-ак! Что нам
сегодня пошлет метка?
Из шапки первым делом он достал
бутылку с зеленым стеклом. Открыв и понюхав,
он обнаружил в ней вино.
— Ага, спасибо! — кивнул
он и сделал пару глотков. Бутылка улетела
в сторону.
Снова рука по плечо ушла в шляпу.
Достал моток ниток, половник, одну лыжную палку, женский купальник
и парочку странных тапочек с пометкой
от системы.
Тапочки
«вьетнамки»
Прочность 20/20
Особый эффект:
«Вьетнамский
взгляд» — при одевании делает ваши глаза узкими, а рост в 2 раза
меньше.
— Как-то несерьезно! — пробормотал
Триник и оглядел добычу. — А если... так?
Триник схватил лифчик от купальника
и одел на голову, подобно наушникам. Каждая чашка
закрывала ухо. Затем напялил на одну ногу вьетнамский тапок
и встал на ноги. Подхватив лыжную палку и вскинув
ее вверх на манер ликующего воина, он прокричал
во все горло: — Вперед и вверх!
После этого он поднял шляпу
и схватился внутри за что-то тяжелое. Рывок, еще один,
и он залез туда уже двумя руками. В края шляпы
он упер ноги. Та, словно резиновая, растянулась,
и из нее появился край чего-то большого
и белого.