Астрид теребит футболку. Грустные парни на принте почти совсем облупились.
– Возможно, тебе это не понравится, но, похоже, твоя футболка доживает последние секунды, – сообщаю я.
– Это потому, что я всегда в ней хожу.
Странно, откуда вдруг такой любовный тон… и та самая ямочка, будто след от чайной ложки на белом тесте щеки…
– Почему?
– Потому что «Индокитай» – вся моя жизнь… Вся жизнь. Вот и сегодня я слушала их, перед тем как пойти к тебе. Это они дали мне сил прийти.
– Мда? А если, предположим, я не в курсе, что это за «Индокитай»?
Она посмотрела на меня так, будто я не знаю, кто такая Барака Обаметта, и потому я рискнула:
– Это бойс-бэнд какой-то?
– Нет! Что ты, это поп-группа, они… Нет, ты серьёзно не знаешь? Это… это лучшая группа всех времён!!! – И тут она как запоёт: – «Но три ночи в неделю, о, как она краси-и-ива…» Нет?
– Нет, прости. Мама музыку не слушает, Филипп Дюмон тоже, ну а я слушаю только… Да, в общем, особо ничего.
Слух у меня не музыкальный. Уши маленькие, уродливые и слишком сложно устроенные, чтобы ловить мелодии. Я так представляю, что для любви к музыке нужны эдакие завитушки на висках, которые колышутся на ветру и ловят ноты, а потом отправляют их в глубь обширных ушных раковин навроде устриц…
– А кто такой Филипп Дюмон?
– Синтез мужа и суррогатного отца, красавец с сединой в висках, знакомец всей местной буржуазии и любитель поездок в Венецию, откуда он привозит муранские вазы, у них внутри как бы блевотина из цветных ошмётков стекломассы.
Я указываю на стоящий на подоконнике экземпляр, откуда высовывает язык цветок аронника.
– Класс, – отвечает Астрид неуверенно. – Но, Мирей, скажи, что ты делала, когда тебя в первый раз выбрали Золотой Колбасой? Закрыла свою страничку в фейсбуке?
– Ну уж! Что ты! Я просто заказала гавайскую пиццу и съела её, читая «Превращение» Кафки, потому что утром была по нему контрольная.
Это… неправда – я точно не из тех, кто открывает книжку за ночь до контрольной. Но не могу же я сказать этой бедняжке Астрид правду, что в тот вечер, три года назад, когда меня выбрали Золотой Колбасой, я съела гавайскую пиццу с соусом из слёз и соплей, три часа глядя на ютубе, как котики катаются на роботах-пылесосах.
– А кто он вообще, этот Мало или как его?
– Конченый дебил, который далеко пойдёт.