– Даже не думай!
Я со всех ног бросилась к пучку водорослей, думая добраться до него первой. Те же планы были и у Бретта. Он схватил пучок и сделал так, что дотянуться до него я уже не могла. А затем запустил им в моем направлении. Я успела выставить руки перед лицом, защитив прическу от влажной морской травы. Я швырнула этим снарядом обратно в Бретта, но он развалился на полпути и шмякнулся в воду.
Бретт нырнул, а вынырнув, обхватил меня за талию. Я притянула его поближе и обвила руками его шею. Вода была ему всего лишь по грудь, и, дотянувшись до песчаного дна, он удерживал нас на одном месте.
– Прямо как в старые добрые времена, – сказал он, коснувшись лбом моего лба. – Ну, кроме вот этого…
И тогда он поцеловал меня, а я поцеловала его. Губы его на вкус были соленые – как лето. Как бы я хотела, чтобы наш поцелуй длился вечно. Но у океана имелись другие планы. Пошла сильная волна, Бретт потерял равновесие, и мы выпустили друг друга из объятий. Когда он встал на ноги, я вновь обняла его за шею.
– А мне ведь тогда очень хотелось, чтобы ты меня поцеловал, – сказала я, вспоминая, как сильно была влюблена в Бретта в пятнадцать.
– Мне тоже хотелось, уж поверь.
– Правда? Так почему ты меня не поцеловал?
– Я стеснялся.
– По-моему, ты не был особенно стеснительным.
– Кое в чем все-таки был.
Я запустила руку в его влажные волосы.
– Хорошо, что сейчас все по-другому.
Бретт улыбнулся, поцеловал меня еще раз, а потом сказал:
– Согласен.
Мы еще немного поплавали, а потом вернулись на наши места, чтобы обсохнуть.
Затем мы отправились домой, переоделись и занялись грилем на заднем крыльце. После ужина мы, держась за руки, сидели в креслах, болтали и смотрели на океан. Когда небо начало постепенно темнеть, я без особой радости попрощалась с Бреттом – он выехал на Уайлдвуд-роуд и отправился домой.
Хотя день выдался не самый удачный, вечер получился чудесным. Я очень надеялась, что так же чудесно пройдет и весь остаток недели.
На следующее утро я проснулась в прекрасном настроении, помня, как замечательно мы провели время с Бреттом. Я что-то напевала себе под нос, выбирая из своей коллекции футболку, надела джинсы, дольше обычного обнимала Оладушка, покормила его и вышла из дома. Только когда я оказалась на набережной и стала приближаться к «Флип Сайду», я вновь почувствовала напряжение, но тут же выдохнула с облегчением: новых надписей на здании не было. Даже те небольшие красные разводы, от которых Томми так и не сумел избавиться, пропали.