– Вот как, интересная подробность: оказывается, жестокий серийный убийца был когда-то героем-морпехом! И что же такого героического он тогда совершил? Кажется, я догадался, он в одиночку расчленил и съел сто японцев, ха-ха!
– Не юродствуйте, Патрик. То, что совершил тогда Жак Лурье, было настоящим подвигом. 20 февраля, когда провалилась очередная атака 28-го полка морской пехоты, рядовой Жак Лурье под шквальным огнем пулеметов и пушек, вытащил с поля боя больше десятка раненых и среди них командира одного подразделения. При этом он сам получил два легких ранения, но не покинул поле боя и до самого темна спасал с поля боя раненых.
– Обалдеть, доктор Уорли, неужели такое бывает в жизни, что в одном человеке могут так тесно соприкасаться подлость и героизм?
– Могут, Патрик, могут. Человек самое сложное земное существо и ученые еще не одно столетие потратят на раскрытие всех тайн нашего мозга.
– Вы думаете, что это возможно, в смысле, полностью разгадать все тайные замыслы человека?
– Думаю, что нет.
– Довольное оптимистичное утверждение.
– Пожалуй, заключение, выведенное из опыта собственной жизни.
– Вы упоминали доктор, что с Жаком что-то случилось в тот год, не правда ли?
– Да, кромешный ад Иводзимы тяжело потряс воображение Жака Лурье. Вид тысяч искалеченных тел и невообразимая массовая жестокость как будто бы разбудили доселе дремавшие в нем инстинкты. И когда он покидал поверженную Иводзиму, внутри него уже разминал затекшие члены Зверь из Бездны.
– А каким же тогда образом этот проснувшийся Зверь из Бездны смог стать протестантским миссионером?
– Да, кстати, уже в 1943 году Жак Лурье проявлял активный интерес к миссионерству и даже был помощником полкового каппелана. Тот, наблюдая за живым энтузиазмом и непорочностью своего помощника, вскоре приблизил его к себе, а в июне 1945 года походатайствовал, чтобы Жака перевели на должность его личного адьютанта. Мы делали запрос в архив военно-морских сил и получили отличную характеристику на младшего капрала Жака Лурье. В то время как его боевые товарищи в дни бездействия предавались откровенному разврату и пьянству, Жак штудировал Священное писание и истово молился. Ко всему этому стоит присовокупить его внешне ангельский вид и кроткие, немного скованные манеры. По-крайней мере, так о нем отзывался его полковой капеллан, а ныне епископ Епископальной церкви нью-йоркского диоцеза Бишоп Шелби.