Я никак не мог прийти в себя после полета:
– Вы меня проинформируете, что я должен делать?
– Конечно, конечно. Хотя… – он улыбнулся. – Делать вам ничего не надо. Просто уйти на дно. На пять лет.
– Это я знаю, – вздохнул я.
– У нас будет еще время с вами поговорить. Но потом. Я думаю вернуться месяца через два-три. А вы пока обосновывайтесь, учите язык, отдыхайте.
Он снова посмотрел на часы.
– Ваши вещи отвезут в гостиницу, а мы сейчас проедем в один дом. Это совсем рядом с аэропортом. Побудем там с полчаса, не больше, немного поговорим, отметим начало вашей новой жизни. Потом вас с Мариной отвезут в гостиницу.
«Итак, Мальвину зовут Мариной», – отметил я про себя.
– Марина – хорошая девочка, надежный товарищ. «Еще один надежный товарищ», – ухмыльнулся я. Вернулся один из встречавших. Сказал что-то по-португальски.
– Все в порядке, – констатировал Павел Михайлович.
– Можно ехать.
Нас с Мальвиной усадили рядышком сзади в новенький американский «Торус». Павел Михайлович расположился впереди рядом с шофером. Как только машина тронулась, он повернулся к Мальвине:
– Как долетели, Мариночка?
– Очень устала.
– Ваш супруг мне рассказывал, что собирались вы второпях.
Ничего подобного я не говорил и теперь искоса смотрел на Мальвину, как та отреагирует на «Мариночку». Мальвина всплеснула руками:
– Он же мне не помогал! Я все одна.
Она возмущалась совершенно искренне. Потом погладила меня по голове.
– Но я на него не в претензии. Он у меня молодец. У него просто было очень много дел.
– Много-много дел, – согласился Павел Михайлович.
– Ему досталось в последние дни.
– Досталось, – понимающе вздохнула Мальвина.
Я не заметил, как машина завернула в какой-то дворик.
– Уже приехали? – удивился я. – Быстро.
– Здесь недалеко.
Павел Михайлович вышел из машины, помог Мальвине:
– Есть не хотите, Мариночка?
Мальвина отрицательно покачала головой.
Павел Михайлович открыл дверь ключом, и мы очутились в просторном, совершенно пустом холле.
– Сюда, – Павел Михайлович показал на низенькую дверь в углу холла.
– Здравствуйте, здравствуйте! – встречал нас полный седой мужчина в роговых очках.
Его большие добрые глаза блестели. Он подал руку. Ладонь у него была большая и мягкая.
– Как долетели? Не проголодались? – Он говорил по-русски с небольшим акцентом.
– Это Ромеру, – представил его Павел Михайлович.